Я – робот, я не испытываю чувств, но когда я слышу слово «нечеловек», мне делается неприятно, поскольку это обращение означает, что существо разумное, возможно – образованное, возможно, когда-то бывшее воспитанным, ведёт себя подобно животному, а может быть, даже хуже. Жизнь в Зандре жестока, планка морали существенно понижена, и нужно крепко постараться, чтобы заслужить у людей репутацию зверя.
Нужно совершить нечто особенное, нечто запредельно плохое и невозможно кровавое – лишь после этого люди откажутся считать тебя своим.
Такое случается, потому что это Зандр. Но мне такие случаи неприятны. И слово неприятно. И я не хочу его слышать, не хочу, чтобы его «зарабатывали».
Не хочу.
Потому что я знаю, какое это счастье – быть настоящим человеком».
(Аудиофайл 82–0948–24589–47–20945
статус: важный
стереть: нет)
Время Света – два часа.
Вдумайтесь, мать вашу – ДВА!
Огненные вспышки, огненные волны, огненные ливни и огненные росчерки в небе – вот его символы, уничтожившие почти всё население Земли и едва не погубившие цивилизацию.
Удары тектонического оружия вызвали землетрясения, ядерные атаки стали мелким подспорьем, пресловутой соломинкой, переломившей верблюду хребет, и земная кора пришла в движение. Одни горы стали выше, другие рассыпались, третьи ушли под воду. «Проснулись» вулканы, заливая всё вокруг кипящей лавой, а небо – пеплом; в морские берега врезались грандиозные цунами. Цветущие земли опустились на дно, планета сменила облик, словно побывав под ножом пластического хирурга, и географические карты резко – за два, мать его, часа, – устарели.
Землю сменил Зандр.
Нью-Йорк исчез, оставшись в памяти рукотворными скалами Манхэттена, провалился под землю Берлин, а Лондон, Париж, Москва и Пекин превратились в радиоактивные развалины, над которыми клубились дым, пепел и прочая пыль прошлого мира.
Вместо ядерной зимы случились ядерные заморозки, планета не превратилась в безжизненный шар, но несколько месяцев над ней ходили плотные облака, испражнявшиеся ядовитыми осадками и мощнейшими молниями, способными расплавить тяжёлый танк. Несколько месяцев природа кряхтела, всхрипывала, дрожала, но победила ту мерзость, что ей устроили.
Выжила.
На небе стало появляться солнце, семена дали всходы, и люди покинули убежища.
Чтобы увидеть, во что превратилась их Земля.
Чтобы понять, как жить дальше.
Когда рухнул Закон. Когда рухнула Власть. Когда исчезли или погибли президенты с королями и пришло время новых людей.
Которые стали врагами друг другу.
(Отрывок из одиннадцатого письма Скучного Очевидца)
Раньше люди называли её Землёй. Просто Землёй, потому что это слово вбирало в себя все возможные смыслы. Потому что оно подходило и для клочка суши посреди безбрежного океана, и для огромной страны, привольно раскинувшейся на два континента, и для планеты, методично нарезающей круги вокруг тёплого жёлтого карлика. Всё это было Землёй – цветущей даже в пустыне и щедрой ко всем. Земля была основой мира и самим миром. Та Земля, которой больше нет.
Тот мир сгорел в ярчайшем Времени Света, и слово стало старым.
Или же людям стало стыдно называть то, во что они превратили свой мир, Землёй. Но как тогда? Новой Землёй? Нельзя, потому что новое должно дарить надежду и ожидание. Страшной Землёй? Честно. Но ещё более стыдно. Ни у кого не повернулся язык обозвать место своего нынешнего обитания
