вы помните, всё это потеряет смысл.
«Что именно потеряет смысл? – мелькнуло у Вениамина. – Что она вообще сотворила? Что она им отдала?»
– Сейчас… мы… уйдём. – Вампир тоже приходил в себя, хотя куда медленнее, чем его юная спутница.
– Никуда мы не уйдём, – уже с настоящей злостью бросила упырица, – пока я не увижу, что тебе дали!
– Ты же ничего в этом не поймёшь! – злобно бросил ле Вефревель.
– Очень даже пойму. Великая меня учила. Дай мне!
Вениамину показалось, что взгляд ле Вефревеля в этот миг напоминал больше взор загнанного в угол зверя, нежели всепобедительного высшего вампира.
Рука его медленно и нехотя протянула упырице раскрытую книжечку. Руны в ней вновь вспыхнули, на сей раз красным.
– Что такое? – первой вскрикнула Алисанда.
С шипением промчался через двор кот Вениамина, рядом с магом как из-под земли возник его верный волкодав.
От кожаной книжечки к руке упырицы перепрыгнула багровая огненная змейка. Стремительно обвилась вокруг предплечья, скользнула к шее, вспыхнула рубиновой короной вокруг измазанных грязью и кровью волос; упырица вскинула руку, и багряный пламень потёк прямо в зенит, в серые облака, упрямо сеющие нескончаемым и ранним даже для этих мест снегом.
Толчок силы, болезненный, раздирающий.
– А вот сейчас и проверим! – раздался торжествующий выкрик упырицы. Книжечка оказалась уже у неё в пальцах, ловко и быстро принявшихся листать страницы.
– Не смей! – взвизгнула Алисанда, кидаясь прямо на вампиршу, словно надеясь заломать её голыми руками. – Не твоё, отдай, не смей!
– Не смей! – гаркнул и ле Вефревель. – Знай своё место, ты!
Упырица в ответ только расхохоталась, да так, что Вениамина мороз продрал по коже.
Голос юной вампирши заставлял вибрировать самую сердцевину его костей. Поток силы взвихрился, вырываясь из-под власти Вениамина, скручиваясь в тугую воронку.
– Здесь! – каркнула упырица. – И здесь! И здесь!
Она зубами разодрала собственное запястье. Капли тёмной крови полетели в разные углы двора, вспыхивая там настоящими кострами жаркого, чадного пламени.
Алисанда была уже рядом, но вампирша легко уклонилась. Вновь расхохоталась, взмахнула кровоточащей рукой.
– Последняя!
Только теперь обмерший Вениамин сообразил, что она делала.
На его собственном дворе пылала классическая пентаграмма.
Алисанда, похоже, вспомнила, что она-таки чародейка. А, ну и ещё и девушка.
– Вен! Ты ж мужчина, сделай же что-нибудь!
– Спокойно! – с перекошенным от боли лицом ле Вефревель сумел-таки вскочить, и достаточно бодро. – Сейчас, я сейчас! Что ты затеяла?! Что за глупости? Герр Гримменсхольм будет…
– Ха-ха-ха-ха! – закатывалась упырица, словно в истерике. – Идите сюда, мои хорошие! Идите сюда, сладкие! Не соврала чародейка-то нам! Не соврала! Но мы её всё равно…
Дальнейшее потонуло в рёве пламени.
На месте угасшей арки портала вздымались исполинские призрачные врата – словно крепостные створки по сравнению с узкой чердачной дверцей.
Залитые багровым светом, они дрогнули и отворились.
Рогатое существо, в полтора раза выше Вениамина и в два раза шире в плечах, тащившее на плече исполинский двуручный топор, какой и гномы не смогли бы поднять, шагнуло через новый портал.
– Работает! – завизжала радостно упырица.
Алисанда, Вениамин и даже ле Вефревель застыли, глядя на появившееся чудовище.
– Мне пора, – мило улыбнулась упырица. – Приказы от лично самого лорда Гримменсхольма. Хомка! Ко мне! В стойку!
Гуун повиновался мгновенно. Бросился перед вампиршей на четвереньки, дал ей усесться себе на спину и в тот же миг стал меняться, обращаясь из человека в какую-то дикую смесь волка и кабана.
– И-и-й-эх! – словно погонщик, взвизгнула светловолосая; гуун сорвался с места, да с такой быстротой, что в один миг исчез за внезапно сгустившимися снежными завесами.
Рогатое чудище с топором распрямилось, вскинуло оружие над головой и заревело. С чёрных губ и красных, как и вся остальная плоть, клыков, капала пылающая, словно земляное масло, слюна.
