Дэдпул. Лапы

Без дальнейших проволочек (погодите, а разве у нас были проволочки?) я телепортируюсь в лесок за домом.

Не знаю, следите ли вы за временем (я, например, не слежу), но, когда я прибываю на место, уже темно, и в доме горит свет. Я осторожно опускаю мешки, полные щенят, на землю, покрытую ковром из сосновых иголок. На полпути в вылизанный дворик я замечаю что-то на земле возле деревьев. Это две палочки от мороженого, склеенные крест-накрест. На них фиолетовым карандашом написано всего одно полустёртое слово, выведенное детской рукой:

Голди

Какой-то ребёнок похоронил здесь свою золотую рыбку. Мне невыносимо думать, что из-за меня он переживет очередную утрату, но родители покупают детям домашних животных в том числе и за этим. К тому же этот крестик явно стоит здесь не первый год. Ребенок наверняка давно оправился; если повезёт, эта потеря поможет ему пережить ту, с которой он вот-вот столкнётся.

Но потом я замечаю ещё один крестик с надписью «Песчанка Джерри».

А рядом ещё один – «Кошка Мехитабель».

И ещё – «Мангуст Джефф».

Это прямо какое-то кладбище домашних животных. Слишком много потерь для одного ребёнка. Может быть, с годами он и не научился как следует ухаживать за питомцами, но в искусстве могильщика явно достиг высот. Самые свежие могилки украшены узорами. В честь хорька Оскара даже воздвигнут пластилиновый памятник, на котором начертано:

Прохожий, ты идёшь, а не лежишь, как я.
Постой и отдохни на гробе у меня.
Сорви былиночку и вспомни о судьбе.
Я дома. Ты в гостях. Подумай о себе.

Бр-р-р! Эти маленькие могилки, мерный стрекот насекомых и серые деревья с длиннопалыми ветками нагоняют на меня ужас. Не так-то просто напугать того, у которого из каждой поры сочится разноцветный гной, но сейчас обычный ветерок, прошелестевший в кронах деревьев, заставляет меня вздрогнуть. Я верчу головой, словно ожидая, что из кустов сейчас выскочит ведьма из Блэр с трясущейся камерой наперевес.

Рядом шуршит листва. Или это снова ветер? Хрустит ветка. Белка проскакала? Лопата со стуком втыкается в землю, и я чуть не выпрыгиваю из своей изъеденной кожи.

Стук раздаётся позади меня, в рощице. Я подбираюсь чуть поближе и вижу жёлтый конус света от карманного фонарика, выхватывающий из темноты новые могилки. Да где кончается это кладбище?

Лопата снова вонзается в землю. Свет мигает и тускнеет. В наше дни не так-то просто найти хороший фонарик. Я едва различаю очертания человека с лопатой. Это неясный силуэт во мраке, тень среди теней, сгусток тьмы, нависший над серой землёй. Раздаётся свистящий звук. В неясном свете фонарика я вижу, как на месте рта у таинственного незнакомца вздувается жуткая розовая масса. Она превращается в шар и с хлопком исчезает.

Жвачка. Это ребёнок, и он жует жвачку. Ну конечно, ребёнок. Кто бы это ещё мог быть? А что до могилок – может быть, в этой рощице все окрестные ребятишки хоронят своих питомцев. Ничего странного в этом нет.

Ну, в известной мере.

Если этот мальчуган роет яму для собаки из моего списка, значит, она уже не успеет превратиться в монстра. Правда, надо точно выяснить, кого он закапывает. Может быть, он не хотел хоронить предыдущего питомца, пока не появится новый. Я подхожу к нему, стараясь произвести как можно больше шума, чтобы мальчик услышал меня издалека. Ему-то зачем пугаться?

Когда я подхожу ближе, мне становится стыдно за свой страх. Передо мной коротышка лет семи в джинсах и старых кроссовках, похожий на Гарри Поттера. Он не смог бы выглядеть более беззащитным, даже если бы очень постарался. Ну, если только он не вампир. Но даже тогда у меня преимущество в силе. И в скорости тоже, судя по тому, как он вяло ковыряет землю. Лопата явно слишком тяжела для него, но мальчик упорно продолжает своё дело.

Тук. Тук. Тук.

По идее, он уже должен был меня заметить. Но он слишком сосредоточен, да к тому же на очки налипла земля. Я встаю рядом и втягиваю носом запах глины и свежей древесины. Древесиной пахнет ящичек в форме гроба, который лежит тут же на земле. Крышка прилегает неплотно, сбоку торчит гвоздь, но для его возраста это очень недурная поделка. Запах глины исходит от надгробия, прислонённого к дереву. Это хрупкая светло-серая табличка, копия какого-то старинного надгробия с пуританского кладбища. На тимпане схематично выгравирован ангел смерти, а снизу написано:

Здесь лежит

Расти

У мальчика явно талант. Я не хочу его прерывать. В конце концов, сейчас очень важный для него момент, к тому же он почти закончил копать. Можно дать ему ещё полминуты. Ещё надо придумать, как дать о себе знать, не напугав его до полусмерти. Я подозрительный тип в маске, который ошивается на задворках его дома. Если я скажу «Не кричи!» или что-то в этом духе, я только всё испорчу.

Мальчик закончил рыть. Всё ещё не замечая меня, он берёт ящичек, аккуратно укладывает в яму и начинает засыпать землёй. Я откашливаюсь.

– Эй, парнишка!