Пока громилы за дверями продолжают друг другу представляться, я смотрю в щель и вижу что-то огромное, рыжее и волосатое. Это явно какое-то отверстие. Надеюсь, что это чей-то рот, или нос, или ухо. О других вариантах я даже думать не хочу.
Что бы это ни было, пахнет оно ужасно. Задержав дыхание, я хватаюсь обеими руками за двери и пытаюсь открыть их пошире. Я пыхчу, кряхчу и отдуваюсь. Когда я перехватываю руки поудобнее, я случайно прищемляю монстру… что бы это ни было.
– Я Роррг, король… Ай!
– Прости!
Я снова толкаю двери. Скользить в стороны они не желают, но под моим напором, а также под ударами с той стороны они не выдерживают и падают на пол с недвусмысленным грохотом.
Что я вижу внутри? Представьте себе пятнадцать монстров ростом от семи до десяти метров, которые втиснулись в одно помещение и не могут пролезть в дверь. Кажется, будто все эти мохнатые, чешуйчатые, бронированные, железные, инопланетные, доисторические существа собрались поиграть в твистер.
И никто не надел носки.
Все они тщетно пытаются выпрямиться. Они толкаются и пинаются, скрежещут зубами и щёлкают клешнями. Стены питомника сотрясаются, готовые в любую минуту обрушиться. Похоже, монстры попали в ловушку.
Но, перекрывая вой, рёв и рык, до моих
– Щеночки!
Они там, они живы!
Роррг отодвигает свой неопознанный орган, и я кидаюсь внутрь. УРА я использовать не могу – не хочу случайно превратить щенков в слизь. Я проползаю под Оррго, демоном с двумя «р». Чуть не сталкиваюсь со Шзззлзззтззом, существом с восемью «з». Успеваю разглядеть Титана Ксемну куда подробнее, чем хотел бы. Чуть не застреваю в заросшей мхом подмышке у Чало, Болотной Твари, протискиваюсь в узкую щель между ногами Ууга, Ледяного Ужаса, и чудом уворачиваюсь от горящей мошонки Драгума, Пылающего Пришельца.
По дороге я сгребаю в охапку щенков, начиная с достопочтенного мистера Пушистика (потому что он редкий миляга!). Я хватаю овчарок и биглей, ротвейлеров и пуделей. Очень скоро я понимаю, что не могу нести больше трёх щенков одновременно, так что я жду, пока среди гигантских конечностей появится просвет, и кидаю пёсиков туда, где раньше была дверь. В трёх случаях из четырёх я попадаю. А если не попадаю… ну что ж, есть ещё попытка.
И эта вонь! Ох, как же тут воняет!
Я думал, что неопознанный орган Роррга плохо пахнет. Но все эти чудовища из космоса, из глубин Земли, из
Представили? Всё это легкий аромат духов по сравнению с тем, что тут творится.
Я так больше не могу. У меня кружится голова. Мне нужно перетаскать ещё уйму собак, но миру на это плевать. Он ходит ходуном, как будто тут и без того мало бардака. Мне кажется, что сейчас меня стошнит, а потом я грохнусь в обморок, но тут мне что-то суют под нос.
Что-то, пахнущее свежей клубникой.
– Нравится? – спрашивает Софи.
Прохладное утро. Мы с другими ребятами стоим возле школы, ожидая, когда звонок ознаменует начало совершенно не занятных занятий. Я держу книги Софи. Она поднесла мне к носу запястье. От него так сладко пахнет, что так и хочется укусить.
– О да, – говорю я. – Нравится.
– Я пыталась тебе позвонить в полвосьмого, но в диспетчерской сказали, что у тебя неполадки на линии.
Я пожимаю плечами, как будто это не я так отчаянно хотел с ней поговорить:
– А, всё в порядке.
– Как там твоя собака?
– Собака?..
И тут я вспоминаю.
Если верить нашим чувствам, обычно жизнь течёт линейно – одно событие сменяет другое. Но сейчас на меня разом обрушивается целая гора воспоминаний, и мозг успевает всё расставить по порядку. Наконец вырисовывается примерно такая картина.
Собака. Моя собака. Смешанной породы. Я ставлю её на крыльцо и придерживаю за ошейник. Она ёрзает туда-сюда, не давая мне прицепить поводок. Потом я на секунду отпускаю её – и вижу, как бело-коричневое облачко устремляется вперёд. Из-за своего цвета оно почти сливается с дорожкой. Но когда это облачко вылетает на асфальтовую дорогу, я вижу его очень, очень ясно. Я слышу визг тормозов, вижу, как серебристая машина замедляет ход – но не настолько, чтобы избежать столкновения с маленьким комочком из плоти и меха.
