что она не родилась мужчиной. Иначе давно погибла бы в борьбе за власть внутри дома Сол’сдов, как ее младшие братья. Зато старший готовится совершить головокружительный прыжок вверх. И совершит, если ему крылья не подрежут.
Дом Сол’сдов давно уже не связывал себя с правителями брачными узами. А после того, как снежные эльфы покинули материк, казалось, нет вовсе никакой надежды. Однако отец, сумевший возглавить род, несмотря на свой юный возраст, вытянул его из трясины безденежья. И снова сумел приблизиться к трону. Если учесть, что во время очередной межкняжеской борьбы за трон отец поддерживал не Арс’села, а его соперника, можно представить, чего ему стоило вновь занять прочные позиции при дворе.
Деньги, связи и происхождение всегда играли главную роль в обществе снежных эльфов. Отец так и не стал приближенным князя, но мог весьма активно влиять на политику с помощью Совета. Все-таки Арс’сел не был абсолютным монархом. Королевские возможности ушли вместе с Большой короной. И сразу после битвы, окончившейся позорным поражением, был создан Совет, основной задачей которого стало не допустить повторения трагедии.
Арс’сел так и не простил своего оппонента. И, надо сказать, дом Сол’сдов вздохнул с облегчением, когда князь умер. Однако, к сожалению, его старший сын оказался столь же упертым и не желал идти на компромисс. Нет, сама Этес’сель прекрасно понимала, что отец явно зарвался, требуя исключительных прав, но она была воспитана так, чтобы в первую очередь поддержать свой дом.
В принципе, если бы высокие договаривающиеся стороны пришли к соглашению, скорее всего, Этес’сель стала бы женой Карс’села. Однако теперь ее старший брат готовился стать мужем Рис’сейль. И для того, чтобы увеличить шансы, решено было использовать все возможности.
Ничего удивительного. Этес’сель выросла с пониманием, что рано или поздно ее продадут. И что свободной она станет только спустя несколько лет после заключения брака. Много ли это для долгоживущих эльфов? Вроде бы нет. Но это смотря в какую семью попасть. Некоторым женщинам эти годы кажутся длиннее, чем вся их жизнь. И ужаснее.
Самое противное, что скорее всего, у Этес’сель не будет даже этого. Ее отправляют к третьему ребенку князя Арс’села. Малолетке, который только недавно прошел свой первый Ритуал и принял имя Леон. Так что никакого брака Этес’сель не светит. Если только помолвка. И то ненадолго, поскольку Леон в любом случае долго не проживет, кто бы ни выиграл текущую битву за трон.
Если Рис’сейль все-таки сможет победить, это будет очень хорошо. Дом Сол’сдов укрепит свои позиции, а Этес’сель, скорее всего, выдадут замуж. А вот если победит Карс’сел… об этом даже задумываться не хочется. В худшем случае дом Сол’сдов погибнет, и она в том числе. В лучшем – отцу снова предстоят столетия интриг, чтобы занять прочное место рядом с троном.
Этес’сель не нравилось идти на такой риск, но ее никто не спрашивал. Поэтому она собрала вещи и шагнула через паг’глан на Южный остров. Не одна, конечно, со свитой, но отдали ей не самых лучших слуг. Так что чувствовала себя Этес’сель одинокой. А еще ей было страшно.
Пока она жила в Айсвериуме, ее задание выглядело просто неприятной миссией. Но сейчас эльфийку била дрожь. Что ждет ее на этом острове? Как сложится ее судьба? Сможет ли она выполнить свою миссию? Вопросов было слишком много. А ответы на них придется искать самой.
Разумеется, перед поездкой Этес’сель выяснила все, что можно и про Южный остров, и про Леона. Ей нужно было знать, с чем она имеет дело. Но если про остров отзывы хоть как-то сходились, то про княжича оказались диаметрально противоположными. Знавшие его эльфы отзывались о Леоне как о весьма легкомысленном молодом человеке, который занимался творчеством, держал целый штат прихлебателей и имел те же склонности и привычки, что и вся золотая молодежь Айсвериума.
Казалось бы, ничего странного в подобных сведениях не было. Каким еще мог вырасти княжич, даже если он третий ребенок? Избалованным и считающим себя пупом земли. Вот только эльф, который обосновался на Южном острове, не походил ни на одно из этих определений.
Начать с того, что Леон не ввязался в борьбу за трон. Вообще. Он сбежал сразу же, как состоялись похороны князя и было оглашено завещание. Видимо, Леон готовился, так как все произошло быстро и незаметно для посторонних. Но это было совершенно для него не характерно!
Друзья княжича были убеждены, что он вступит в борьбу. Да и сам Леон направо и налево раскидывался обещаниями и угрозами. Да, за ними ничего не стояло, но тут важен сам факт. Снежный эльф, собиравшийся ввязаться в борьбу, пусть и без особых перспектив, внезапно бросает свою идею и сбегает.
Неужели на него так Ритуал подействовал? Этес’сель слышала, что подобное бывает, но ни разу не сталкивалась со столь кардинальной сменой личности. Да что там говорить! Даже ее отец не сталкивался! Именно поэтому Леон и привлек внимание дома Сол’сдов. Он не только сбежал, но и пытался вести собственную игру. А этого ему никто не собирался позволять делать.
Этес’сель впервые видела, чтобы отец так рвал и метал. Он возмущался и грозил всевозможными карами на голову одного слишком ушлого эльфа. Однако Рис’сейль, как ни странно, была более лояльна к своему младшему брату. Она ухмылялась и сожалеюще сообщала, что «мальчик просто хочет выжить».
Это вызывало у отца еще большее возмущение. «Бедный мальчик» поставил на уши весь Айсвериум. Мало того что он нашел где-то рецепт цветного льда и переманил часть торговцев, так еще и не стеснялся вести активную переписку одновременно и с братом, и с сестрой. Причем, что самое интересное, как-то сумел убедить в собственной лояльности их обоих.
Однако больше всего отец возмущался тем советам, которые давал Леон. Благодаря им в Айсвериуме вообще не осталось нейтральных эльфов. А намек для Рис’сейль на то, что нужно залезть в Хронику шестого царствования? Где вообще Леон набрался таких знаний?
