недвусмысленно демонстрирующий неодобрение, отпрянула и прошептала простенький оберег от дурного глаза. Я внутренне хмыкнула. Пусть! Лишь бы не дышала в мою сторону! Слишком жарко, чтобы терпеть неприятное соседство.
Постепенно все смирились со своей участью. Кто-то надвинул шляпу на глаза, а то и вовсе смежил веки, женщины из простых укрылись косынками, а благородные обмахивались платочками. В этой компании ажурный зонтик был только у меня. Мама недавно заказала модную новинку в столице, и теперь этот аксессуар пригодился.
Пришлось не меньше часа покрываться липким потом на солнцепеке, пока открытый дилижанс неторопливо подкатил к просеке. По распоряжению градоначальника вся округа вычищалась от растительности. Впрочем, из-за такого решения никто не возмущался – еще не стерлись воспоминания о войне, прокатившейся по нашему краю два десятилетия назад. Тогда король Хильберт – правитель соседнего государства Интуалии обиделся на отказ нашего суверена открыть ему торговый путь к морю и вторгся на нашу землю. Затянувшиеся военные действия нанесли серьезный урон государству, и все же королю Эдуарду удалось одержать победу и откинуть захватчика на прежние границы.
Историю у нас преподавал мэтр Жан, увлекавшийся не только современностью, но и далекой древностью. И ни в чем не повинные ученики школы расплачивались за его интерес, изучая не только подвиги нынешнего правителя, но и деяния давно почивших предков. Вот кто сразу сообразит, что делал король Хрумт Сердитый в третьем году от сотворения мира, в то время как степняки выжигали южные провинции? Резкие скачки из настоящего в прошлое были обычным явлением для преподавателя истории и вгоняли нас в состояние оторопелости и легкого шока. Кстати, король Хрумт Сердитый в тот год подписывал торговый договор с королем Трианом, правящим своими дикими племенами. Именно мне пришлось отвечать на этот вопрос, напрягая мозг и вылавливая из закромов памяти все знания, вколоченные туда усердным преподавателем. Мэтр Жан обладал слабым магическим даром, но при этом удивительной способностью помогать ученицам, занятым мыслями о кавалерах, запоминать свой предмет. Признаться, даже не представляю, чем могут помочь в будущей жизни сведения о далеких и не очень прошедших событиях. Но учить историю приходилось каждой ворожее, не только мне.
Собственно, именно из-за последней войны, унесшей столько жизней, вокруг каждого города и поселения оставлялось открытое пространство, чтобы стражники могли заблаговременно известить о приближении противника. С одной стороны, это правильно, но, страдая под жарким солнцем в дилижансе с открытым верхом, наверное, каждый пассажир поминал градоначальника недобрым словом. Впрочем, как только мы въехали на просеку реденького лесочка, дававшего пусть и негустую, но все же тень, у всех вырвался вздох облегчения.
Еще несколько часов мы катили по накатанной грунтовой дороге. Лес тем временем становился все гуще, деревья выше, ветки почти дотягивались до своих соседей через дорогу. Прохлада под кронами позволяла дышать полной грудью воздухом, наполненным древесными и цветочными ароматами.
Блаженно прикрыв глаза и втягивая в себя смесь запахов леса, пыльной дороги, духо?в соседок и лошадиного пота, я сложила ажурный зонтик и откинулась на спинку сиденья. Поездка предстояла долгая и утомительная. Если бы не мой максимализм, то я сейчас спокойно бы пила прохладный взвар в доме ворожеи из родного города.
Хотела ли бы я что-то изменить, если бы представилась такая возможность? Нет. Моя практика – это реальный шанс закончить обучение раньше всех и открыть свое дело. Теоретических знаний хватало, осталось под крылышком опытной ворожеи набраться опыта и стать абсолютно независимой. Тем более что мое стремление поддерживали любящие родители. Конечно, они будут присматривать за мной и моим делом, рекомендовать знакомым, но все же, я в этом уверена, позволят развиваться самостоятельно.
Ритмичные покачивания на рессорах расслабляли, и дремота подступила неожиданно. Впрочем, остальные пассажиры также клевали носом. И в этот момент кучер запел хриплым, ломающим все представления о музыкальной гармонии голосом. К трудностям путешествия прибавилось терзание слуха. Я болезненно поморщилась и сквозь полуприкрытые веки посмотрела на спутников. Похоже, на них пение деревенского мужика никак не повлияло. Получается, что мучиться всю дорогу от фальшивого напева придется только мне. Хотя унылая песня разогнала дремоту и я перевела взгляд на проплывающий мимо нас лес.
Вечернее солнце теперь подглядывало за нами через деревья, проникая сквозь замершую листву, не тревожимую ни малейшим дуновением ветерка. День клонился к своему завершению, а дорога вилась меж высоких стволов и раскидистых ягодных кустов.
Мои соседи тоже приободрились от невеселого музыкального сопровождения, и вскоре до меня начали доноситься негромкие реплики.
– Хлеба я прихватила, на постоялом дворе можно будет сэкономить на ужине, – произнесла полноватая соседка, пытавшаяся в начале пути укрыться в тени моего зонтика.
– Как это остаться без ужина? – возмутился ее пожилой спутник с благородной сединой под соломенной шляпой с короткими полями.
– Тебе все лишь бы о еде думать! – укорила его супруга.
– Я не собираюсь ложиться спать на голодный желудок, – категорически заявил мужчина.
– Дорогая, твоя сумочка уперлась мне в бок, убери ее, пожалуйста, – произнес мужчина, сидящий напротив меня.
– В этом дилижансе так трясет! – ответила своему благоверному молодая женщина и робко улыбнулась, поправляя небольшой ридикюль на коленях.
– Ночь будет прохладной, – донеслось из дальнего угла дилижанса.
Голос показался знакомым, и я постаралась рассмотреть говорившего. Точно, так и есть! Мэтр Базен обращался к дочери, притихшей рядом с ним.
