Человек, принесший в мою жизнь столько страданий, переживаний и отчаяния, больше не дышит со мной одним воздухом. Он больше никогда не посмотрит в мою сторону с пренебрежением и раздражением, словно я отравляю своим существованием его жизнь.
Мне казалось, что он переживет всех только за счет своей силы и игнорирования самого понятия «смерть».
И вот сейчас я смотрел на погасший огонь жизни и не понимал, как такое могло произойти? Что случилось с этим человеком, настолько уверенно шагавшим по жизни, что остальные отходили в сторону, чтобы не мешать ему. Да, я тоже был одним из тех, кто решил не отравлять своим существованием высочайшую жизнь создания богини! Мне так было легче дышать и что-то созидать вопреки тому сумрачному существованию, которое влачил рядом с ним.
Он умер. Что же теперь будет, о богиня?!
Утром разбудил тревожный голос Броссара через закрытую дверь в мою крохотную комнату:
– Клер, мне нужно уехать в столицу. Это срочно.
– Мне ехать с вами? – сонно спросила я.
– Это даже не обсуждается, – резко заявил он. – Как ты себе представляешь прохождение практики вдали от меня?
– Я почти проснулась, – отозвалась и перевернулась на другой бок, накинув одеяло на голову.
Пусть говорит, что хочет.
В последнее время я почти не вылезала из постели. Озеро не замерзло, но желание купаться при виде стылой воды исчезало напрочь. Книги по целительским заклинаниям брала с собой в кровать, и, укутавшись в теплый плед, сидела, уткнувшись в них, разглядывая буквы, красиво выведенные каллиграфом. Наставник не оставлял в покое, каждый день выдавая новое задание, а затем строго спрашивал все, что выучила. За прошедшие полгода мы неожиданно сблизились. Внешне это не проявлялось никак. Броссар по-прежнему был со мной строг, продолжая отпускать язвительные замечания в мой адрес на пару с мэтром Одилоном, и все же между нами образовалась неуловимая связь.
После смерти Кристофа Броссар полностью посвятил себя заботам обо мне, не позволяя окончательно отчаяться и уйти от жизни. Он не жалел меня, не вздыхал сочувственно, что привело бы к еще большей депрессии. Наоборот, вновь заставил бегать вокруг озера, загружал новыми знаниями, причем не только по целительству. И если поначалу я возмущалась, срываясь на нем и выкрикивая, по моему мнению, обидные обвинения в равнодушии, то позже поняла, что делал он это специально, заставляя жить и не замыкаться в себе.
Мариэль написала мне письмо, где рассказала, что к ней в Тулус приехал мэтр Луи Гротт и предложил выйти за него замуж. Он, конечно, старше подруги, но обходительный, воспитанный и души в ней не чает. Мэтр Базен, отец Мариэль, убедившись в том, что дочь отвечает взаимностью, дал согласие на брак. Вскоре состоится их свадьба.
Раз в месяц в обязательном порядке я отправляла сообщение родителям, в котором бодро сообщала о прохождении практики у Эмири Броссара, не упоминая о смерти Кристофа. Ведь он так и не успел сделать мне официального предложения, так что статуса невесты у меня не было.
Осталось каких-то полгода до конца практики, и я покину этот южный край, где, хоть и недолго, была счастлива. Я уже привыкла к простому укладу жизни в доме на озере, к наставнику с его манерой общения и даже к мэтру Одилону, упорно продолжавшему называть меня кошечкой. Впрочем, это обращение больше не обижало, в нем ощущалась какая-то душевность.
И вдруг такая неожиданность – мы выезжаем в столицу! Да еще срочно!
– А что за срочность? – спросила за завтраком, уныло ковыряясь в тарелке.
– Мне необходимо быть в столице как можно скорее, – хмуро ответил наставник.
Броссар не отводил глаз от книжной полки, и я проследила за его взглядом. О богиня! Один из огней жизни погас! Перевела потрясенный взгляд на него. Он вовсе не шутил, когда говорил, что ему надо срочно в столицу. Теперь я понимала всю серьезность причины.
