Они должны были остаться здесь, по левую руку, в двух шагах, но речной берег словно невозможно раздался вширь, и это темное облако виделось где-то там, вдалеке, словно его больше и не было, словно просто в этом осеннем воздухе растворялись его остатки…
– Ты слышал, что она сказала? – выпалил Каспар; он стоял напротив, всего в нескольких шагах, выразительно покачивая кистенем, и от того, что в его голосе по-прежнему не было ни тени злости, стало не по себе. – Ты будешь биться! Так или иначе!
Курт медленно перевел дыхание, все еще пытаясь разглядеть хоть краем глаза темное пятно или скрытых им людей…
– Время пришло! – объявил Каспар торжественно, приглашающе раскинув руки. – Молись, если хочешь, служитель бога-человека. Молись, потому что тебе это понадобится! Я – рука Судьбы! Я наполнен силой Вотана! Я пил кровь падших ангелов!
– Угу, – согласился Курт сумрачно, вынимая левой рукой кинжал. – И, как я посмотрю, эта штука неплохо штырит.
Каспар сорвался с места неожиданно молча и с поразительной легкостью, и этого текучего, скользящего движения Курт тоже никак не ожидал от человека такого сложения и в таком состоянии; гирька кистеня вдруг как-то сразу оказалась рядом, он отшатнулся, отпрыгнув назад и едва не упав…
Песок. Точно. Под ногами же песок…
Гирька зигзагом бьет в грудь; уйти влево, изогнувшись змеёй, шаг шире, ступни ставить с носка, врываясь в песок, чтобы сохранить равновесие, и снова в сторону – прыжком…
Как это было просто когда-то, как легко наступало то самое озарение, само собой, как дыхание…
Восьмеркой бьет цепь, не давая отклониться ни в одну сторону; прыжок назад… Держать равновесие, держать дыхание, пытаться предугадывать удары…
Как это было просто когда-то, это всегда было просто – мгновения, растянутые, как смола, секунды, вмещавшие в себя целый мир и множество событий и мыслей, и почему так тяжело пробудить это сейчас?..
Страх?..
Злость?..
Пригнуться – и назад, в сторону и снова назад…
Долгих лет тебе, Хауэр. И уж прости, если ученик не оправдает вложенных трудов.
