ближайшим домам. Громко забрехала сперва одна собака, потом вторая, но я спокойно шёл около забора. На окраине народу было мало, поэтому, стараясь держаться в тени, подальше от освещённых фонарями перекрёстков, направился в порт.
Кстати, эти фонари – одно из нововведений государя, как думал народ. В действительности я это всё придумал и составил план замещения масляных фонарей на керосиновые. Мой нефтяной заводик в Баку наконец заработал, и два танкера «Хог Айлендер» занялись доставкой разнообразных жидкостей от керосина до горюче-смазочных материалов по портовым городам, а оттуда они распространялись дальше. Фонари были керосиновыми и хорошо освещали улицы. Это нововведение порадовало всех жителей городов. Теперь можно гулять в ночное время по паркам и улицам как днём, тоже появилось новое развлечение. Правда, не все города успели обзавестись этими фонарями, но в Архангельске они были.
Так вот, стараясь не показываться на глаза, я тишком добрался до порта. Вот уж где народа хватало. Были и гуляющие, и пьяные матросы, что выйдя из одного кабака, искали другой, и просто зеваки. На рейде находилось порядка десятка судов. Один из них был сухогруз «Хог Айлендер» под норвежским флагом. Именно он и привлекал внимание зевак. Англичане не смогли в полной мере повторить наши постройки, получилось чуть хуже, но корабль всё равно был нарасхват. Вот американцы пока их не продавали, поставляли на собственный рынок, удовлетворяя его потребности.
Грабить местных или их гостей не потребовалось. Я оказался не один такой хищник, что промышлял ночью на улицах города. Трое молодых парней как раз только что вырубили дубинкой по виду обеспеченного мужчину, встретив его на одной из тёмных улиц, и вполне подходили для моей цели. Самое забавное, они это всё проделали в двадцати метрах от меня, не заметив моего присутствия.
Двигаясь следом, я прошёл мимо мужчины и, выбросив мысленный щуп, продиагностировал его. Удар был нанесён серьёзный, я залечил повреждения, оставив только наливавшуюся шишку, а то если её не будет, след какой-никакой. Догнав разделивших добычу молодчиков метров через двести, я напал на них со спины и, пользуясь тем, что рядом никого не было, нанёс удары по затылкам. Двое упали как подкошенные, третий успел обернуться, но лёг рядом с товарищами. Работал я руками, не используя свои возможности.
По виду молодчики напоминали приказчиков, одежда на это намекала. Не знаю, профессиональные ли они грабители или им не хватало денег догулять эту ночь, но они стали моей добычей.
Переворачивая тела, я избавил их от одежды и обуви и увязал всё в один тюк. Там же находились и деньги, найденные в карманах и кошелях молодчиков. Закинув узел за спину, я побежал к выходу из города. Пережду ночь на окраине, а потом в приличной одежде вернусь утром и проведу уже нормальную разведку.
Нужно узнать, когда уходит ближайшее судно и есть ли там места для пассажиров.
Утром, как и планировал, я подобрал из трёх комплектов одежду по своей фигуре, только сапоги были велики, ни одна пара не походила, две пары портянок намотать пришлось, после чего вышел на улицы города. Гуляя и собирая слухи, я выяснил, что сегодня в обед уходит бриг из Франции и места в каютах у него вроде как ещё есть.
Выяснив всё об этом, я направился на рынок, где сменил одежду на ту, что более соответствует довольно обеспеченному студенту одного из вузов. Сапоги тоже по ноге подобрал. В оружейном магазине я купил два своих любимых «Смит-Вессона» и по сто патронов к каждому, пару ножей, после чего, убрав оружие в купленный заплечный мешок, купил в соседней лавке дорогую бумагу, три вида чернил и пучок перьев.
Заняв стол в углу дорогой харчевни, я стал писать подорожную на студента технического вуза, выбрав Екатеринбург. Есть он там или нет, фиг его знает, не интересовался. Также я нарисовал документы, разрешающие покидать мне Россию. К этому времени я знал, как оформляются все бумаги в империи и какие ведомства за это ответственны. Поэтому, высунув от усердия язык, я нарисовал печати этих организаций и подписи начальников. Всё, у меня на руках были вполне неплохо исполненные документы, подорожная и разрешение на выезд. Загранпаспорта у меня не было, их выдавали только тем, кому исполнилось шестнадцать, а я числился пятнадцатилетним, таким полагалось только такое разрешение.
Убрав в карман бумаги, я сжёг в пепельнице порченые листы и закончил завтрак. Пока я завтракал блинами со сметаной, запивая их молоком, обратил внимание на двух личностей, что тихо общались в другом углу харчевни. Один из них, похоже, был капитаном, причём, судя по доносившимся изредка словечкам, норвежцем. А вот кто второй, я не понял, одет как русский помещик, а говорил по-английски.
Вот этот «помещик» передал капитану тугой кошель, они ударили по рукам, и норвежец направился к выходу. К этому времени я успел поесть, расплатиться с хозяином и, сразу же вскочив из-за стола, обогнал капитана и случайно толкнул его. Тот, к моему удивлению, не разразился потоками брани, чего можно было ожидать, а что-то пробормотав, поспешил уйти, а я, закинув мешок на плечо и отслеживая, есть ли у меня хвост, направился к стоянке судов. Проверив на ходу кошель, что я тиснул из кармана норвежца, и с усмешкой пошелестев купюрами фунтов стерлингов, ускорил шаг. Деньги на проезд есть, пора регистрироваться.
Регистрация прошла нормально, таможенник дал добро, и я заселился в небольшую каюту, где оставил вещи.
Покинув борт француза, я занялся тем, чем и планировал. Шепнул на ухо одному нищему, бросив ему меди в ладонь, другому. Потом кабатчику, что завернул мне с собой пироги в тряпицу, и вернулся на борт корабля, где стал дожидаться отхода.
Думаю, к вечеру город будет бурлить от слухов о том, как император по наущению англичан и представителей церкви решил погубить князя Александрова, и как его зверски убили у того на глазах; но князь успел крикнуть, что император пожалеет, что нанёс ему подлый удар в спину, и на его семью падёт мор; после чего подручные государя погубили любимого народом князя.
