Магнус покровительственно улыбнулся, и вдруг что-то ударило его в шлем. То ли осколок ядра, то ли шальная пуля. Ударило, сбило с ног, лишило сознания, так что все вокруг исчезло, осталась одна чернота.
– Нет-нет, – показывала королева портнихе. – Этот кошель должен быть незаметен. Я собираюсь носить его под одеждой, понятно?
– Чего ж непонятного, ваше величество? – портниха, дебелая женщина с широким добрым лицом и необъятным бюстом, с сомнением покачала головою. – Только спрятать ваш кошель в лифе, думаю, вряд ли получится.
– Понимаю, – покусала губу Маша. – Не столь уж у меня большая грудь. А где-нибудь на талии?
– Разве что под юбкой. Да-да, ваше величество – под юбкой, так!
– Под юбкой? – королева раздраженно фыркнула. – А как же я буду его доставать? То есть не его, а их – деньги.
– Уединитесь где-нибудь, моя госпожа, и…
– Не-ет, мне быстро надобно. Мгновенно, чтоб раз – и все! Слушай-ка, Грета, а что если сделать пышный рукав? Ну, вот, манжеты… Хотя…
– Не хотите под юбку, ваше величество, так можно вам на плечики накидку – соболя, горностая, куницу… Туда и спрятать.
– А вот это верно, верно! Так, Грета, и сделаем.
Конечно, вовсе не деньги собиралась носить при себе юная королева. Не деньги, а тот маленький пистолетик, подарок мужа. После пышного и многолюдного Кракова, после веселого Вавельского дворца, Оберпален вдруг показался Маше серой и унылой деревней, почти безлюдной, недоброй и чужой. Синеглазая красавица чувствовала на себе чьи-то колючие взгляды, словно бы кто-то постоянно за ней следил. Впрочем, скорее всего дело было в беременности королевы.
После полудня, поближе к вечеру, терзавшие юную властительницу Ливонии и Речи Посполитой хандра и пустые подозрения сменились, наконец, радостью и весельем. В гости пожаловала юная баронесса Александра, а уж эта особа нравом отличалась не скучным! Сразу как пришла, как уселась с веления Маши на лавку – так и принялась болтать да рассказывать разные сплетни, за отсутствием чего иного вполне сходившие за светские новости.
– Элиза-то наша, ваше величество, совсем от болезни оправилась и нового любовника себе нашла! – взахлеб повествовала Сашка. – О чем мне вчера напропалую и хвасталась. А еще рассказывала, будто подружка ее и соперница, Агнета фон Марка, предается любовным играм с собственным конюхом.
– Надо же – с конюхом!
– А то!
Так вот, смеясь и заедая рейнское вино калеными орешками, девушки мило беседовали до тех самых пор, пока Мария не бросила взгляд в окно и увидела входившее во двор войско!
Всадники в кольчугах и стеганых тегилеях да в красных кафтанах стрельцы – русские. Свои, союзники – потому никто их и не задержал, прямо ко дворцу пропустили.
– Воевода князь Федор Мстиславский пожаловал! – отворив двери, с поклоном доложил слуга.
– И что с того, что пожаловал? – хмыкнула королева. – Я его не звала.
– Так прогнать?
– Постой, постой, – Маша покладисто махнула рукой. – Чего ему надо-то?
– Так, ваше величество, вас.
– Ну… пусть войдет, черт с ним.
Воевода вошел, в чем был – в колонтаре, кольчужном доспехе со стальными пластинами на груди, в богатом плаще зеленого бархата, при сабле. Слава богу, хоть шлем с головы догадался снять!
– Здрава будь, царица, Богом помазанная, – войдя, князь поклонился по-русски – едва пол лбом не прошиб.
Поклониться-то поклонился, однако ж вел себя нагло: шарил вокруг глазами, будто высматривал, что плохо лежит.
– Государь наш великий, царь и великий князь всея Руси Иоанн Васильевич тебе, Марья Владимировна, и мужу твоему, Арцымагнусу Крестьяновичу, королю поклон свой и благословенье отеческое шлет!
– И от нас царю великому Иоанну Васильевичу – поклон!
– Поклон шлет – и видеть желает! – невежливо перебив королеву, Мстиславский ухмыльнулся. Здоровущий, косая сажень в плечах, с темной – во всю грудь – бородищею, князь чем-то походил на медведя.
– Выезжаем сейчас, царица Марья Владимировна, – воевода продолжил громовым голосом. – А супруг той, уж коли его тут нет, так пущай попозже приедет, ничо, государь Иоанн Васильевич разрешает. А тебя, царица, видеть желает немедля, о чем и грамота указующая есть, гонцом сегодня доставленная! Показать?
– Обойдусь, верю! Когда собираться-то?
