ко мне через него привязалось. Не очень-то и красивая мелодия, а вот поди ж ты, не отвязаться.
– Ты… ты часто встречалась с Аргусом? – не утерпев, шепотом поинтересовался король.
Девушка тут же перестала свистеть, и ее ответ показался Магнусу весьма неожиданным:
– Да, я спала с ним пару раз. Из интереса, от скуки… Знаешь, Георг… ох, извини – Магнус… У меня никогда не было любимого. Меня никто никогда не целовал… ну, не считая мамы и братьев, не провожал, не гладил по руке, в глаза не заглядывал. Никого никогда не интересовало – о чем я думаю, о чем мечтаю… вообще – есть ли у меня мечты? Никто не спросил, какие книги я читаю, какую музыку люблю, какие фильмы посмотрела бы!
– И какую ж ты музыку любишь?
– Разную… Танго люблю, вальс. И джаз – да-да, джаз – тоже. Обожаю Марику Рекк, Ольгу Чехову и, знаешь, никогда не считала Марлен Дитрих предательницей, как о том говорили в рейхе. Вот, милый Магнус… – чуть помолчав, тихо продолжила девушка. – Только ты и спросил. И то – после того, как я пожаловалась. Ты чуткий. Ты… вообще, – женат?
– Женат, – не стал отрицать Арцыбашев.
– А жена… жена у тебя красивая?
– Очень! – Его величество вновь не покривил душой. – И сын есть – Вольдемарус. В честь покойного дедушки назван.
– Повезло твоей жене… Она, вообще, жива? Ой, извини, что спрашиваю.
– Надеюсь, что жива…
– Ну, извини, я не со зла. Правда. Обо мне ведь так не спросит никто. Разве что Эйно и Яан. Так Эйно в плену, а Яан… Бедный мальчик! Вообще, я не знаю, что с ним будет. Этот Аргус… чтоб ему пусто было, совсем затуманил мальчишке мозги.
Король усмехнулся:
– Зато тебе обещал браунинг подарить.
– Обещал… – девушка снова затихла, слышно было, как скрипнуло под ней ложе – снарядный ящик. Потом снова зазвучал голос, на этот раз, явно с волнением, с придыханьем:
– Возможно, вечером нас с тобой ждет смерть… а я никогда… Никогда еще с тем… кто мне нравится… Аргус не в счет. Не отталкивая меня, пожалуйста!
Почувствовав вдруг, как Анита села с ним рядом, молодой человек протянул руку, дотронулся… до гладкой и теплой кожи. Девчонка уже скинула с себя всю одежду, прижалась к Магнусу волнующе желанной, нагой… Полезла ладонями под одежду, зашептала, целуя в уста:
– Не отталкивай меня, ладно? И не говори, что не прошло и дня… Я будто тебя сто лет знаю… ах…
И кто бы смог совладать с таким натиском? Да и девушку обижать не хочется. Рассудив именно так – пусть цинично, но верно, – Арцыбашев погладил хуторяночку по спине, по бедрам, пальцами поласкал грудь – упругую, теплую, с маленькими твердеющими сосками.
Скрипнули доски. Девушка дернулась, застонала…
Потом они все же уснули, задремали, пусть ненадолго. Анита проснулась первой, растолкала любовника:
– Вставай, Магнус, пора! Уж точно стемнело.
– Откуда ты знаешь, что пора? – услыхав чирканье спичек, король поспешно натянул одежду.
– Да уж знаю, – девушка наконец зажгла свечу. – Где фонарик? Ага, вот… Бусы…
– И бусы наденешь?
– Даже не знаю. Они мне, вообще-то, нравятся… красивые, сам посмотри.
И впрямь красивые. Солнечно-желтые, на красной шелковой нити. Где-то Магнус уже такие видел… и не так уж давно.
– Аргус сказал – старинные! – одеваясь, похвасталась хуторянка. – Ладно, возьму – авось не помешают.
Король хмыкнул:
– Лучше парабеллум возьми!
– Это само собою. А ты «шмайссер» захвати.
Включив фонарик, Анита задула свечку и направилась по гулкому коридору куда-то вглубь бункера. Магнус, конечно, за ней. Долго идти не пришлось, не прошло и пары минут, как девчонка остановилась:
– Пришли. Теперь наверх. Осторожно, ступеньки.
Наверх, на бетонированную площадку батареи, вела гулкая железная лесенка высотой метра два. Поднявшись, хуторянка протянула вверх руку. Что-то лязгнуло – и металлический люк старой батареи откинулся, открывая выход в майскую ночь, с золотистой луною и звездами.
– Вон там причал, – выбравшись, показала рукой девчонка. – Побежали!
Фонарик не включали, добежали по лугу к прибрежным кустам, и там уже пошли куда осторожнее – Анита вспомнила про сторожа.
– Безобидный старик, дядюшка Юри. Обычно он всегда пьян.