допрут, что к чему. Да и не ходит сюда никто.
Вытерев руки от масла, Саша забрался в каюту, где и обнаружил берцы – очень даже подходящие берцы, ничуть не истлевшие… чего никак нельзя было сказать об их хозяине-скелете, с ног которого Саша обувку и снял. А что? Босиком ходить, ноги ранить? То-то же!
Надев берцы – пришлись почти впору, лишь чуть хлюпали – так ведь это потому что без носков – молодой человек перекинул через плечо автомат, и, сунув в карман куртки запасной магазин, почему-то почувствовал себя намного увереннее и веселее. А чего такого случилось-то? Всего-то навсего – железяку на шею повесил…
Интересно, как там у Лехи дела?
Фальшиво насвистывая какой-то бодрый мотивчик, молодой человек зашагал наверх – уж теперь-то шел быстро, в ботинках-то, не босым!
Поднявшись по причалу, закричал:
– Эй, Леша, ты где?
И осекся…
Парнишку, со связанными за спиною руками, уже вели под конвоем какие-то люди в серых бурнусах и длинных, такого же цвета, хламидах. Раз, два… четыре… и позади – столько же… И еще – вон тот бородач – кажется, главный. Девять человек, и почти у всех, за исключением чернобородого вожака – луки. Саша не тешил себя иллюзиями: против лучников, да еще на незнакомой местности, со множеством укрытий, у автоматчика практически нет шансов. Это только совсем уж глупые детишки, глядя какой-нибудь псевдоисторический фильм, прикидывают – эх, сюда бы автомат или, еще лучше, пару пулеметиков – ух, и покрошили бы нафиг все персидское войско!
Нет, не покрошили бы… Это же воины, а не кисейные барышни! Первый шок пройдет тут же, а дальше… Ну, грохочет что-то, мечет невидимые стелы, убивает… и что с того? Отвлечь, обойти с флангов… Хороший лучник за минуту три десятка стрел запросто выпустит, причем прицельно.
Нет, если дать им опомниться, шансов нету…
А значит – и не нужно ни в какие переговоры вступать!
Александр поудобнее перехватил автомат, бросая – чтоб отвлечь – первую пришедшую на ум фразу:
– Эй, хари! Стулья для трудящихся почем? Лешка, ложись!!!
И сразу, с ходу – очередью – скосил троих. Тут же нырнул, укрылся за камнем… чувствуя, как просвистели над головой стрелы…
Ага… эти черти еще стоят. Не сообразили… отлично!
И снова – очередь, на этот раз – короткая, срезавшая вожака. За нею – еще одна.
Теперь бы подняться… Нет, сперва подползти ближе к грузовику… Черт, пыли-то…
– Лешка, ты как?
– Да слава богу… Осторожно, слева!
Снова очередь. И чей-то короткий крик. А вот не надо тут с ножичками, не надо…
Подняв бессильно выпавший из руки только что пристреленного врага кинжал, Саша разрезал стягивающие руки подростка путы и, подмигнув, попросил:
– Проверь всех. Не хотелось бы получить стрелу в спину.
– Сделаю, – понятливо кивнул Малыш. – Дай кинжал, господин Александр.
Молодой человек протянул парню клинок и хмыкнул:
– Говорю же, зови – дядя Саша.
– Понял, господин Александр.
Ну, надо же – господин. Ишь ты, как зауважал. Силу все уважают, особенно вот такую – наглядную.
– Все… – парнишка вернулся быстро, обтер об подол рваной туники кровавое лезвие. – Теперь можно не опасаться стрелы… дядя Саша.
– Что ж, пошли, – молодой человек повесил автомат на грудь и зашагал, не оглядываясь.
– Дядя Саша… – забежал вперед подросток. – А это что, лук такой, да?
– Да, лук.
– Прабабушка рассказывала, я знаю – он мечет невидимые стрелы, так?
– Так.
– А ты научишь меня из него стрелять?
– Пожалуй… Но только помни, главное орудие воина – это его мозги.
– Но этот грохочущий лук, он…
– Ну, уложишь ты из него сто человек… Нет, сто не уложишь – человек шестьдесят. А дальше что? Стрела в шею… Или ловко брошенный дротик. Секира, пущенная в череп… И где тогда окажутся твои мозги, воин? В траве? В пыли? В кустах?
– Да это все понятно, – закивал юноша. – Но все же… Этот грохочущий лук… ты ведь сейчас положил почти дюжину.
