больше озлобить имущее население – на это Гелимер не пойдет, не такой уж дурень.
– Хочешь заказать мозаику, господин? – хозяин подвернувшейся по пути москательной лавки задумчиво поднял глаза к потолку. – Так ты не туда заглянул.
– А, может, ты, уважаемый, сможешь подсказать мне какого-нибудь известного мастера? Некоего Лициния очень хвалят.
– Лициния? Ничего не могу сказать. Видишь ли, господин, я никогда не заказывал мозаик.
– Жаль…
– Ты спроси лучше в какой-нибудь церкви – думаю, там тебе точно скажут.
В церкви! Ну, конечно же – в церкви, уж где и спрашивать о подобного рода мастерах, как не там?
Выйдя из лавки, Александр как ни в чем не бывало справился у прохожего насчет ближайшей церкви – туда и зашагал, расслабленно и неспешно, словно это не за ним еще несколько часов назад гнались стражники с факелами. А о чем ему было беспокоиться? Внешним видом своим Саша ничуть не отличался от местных, туники ночью набросил, даже прихватил пояс с деньгами, вот только плащик оставил, так и черт с ним, и без него жарко, тем более, если что, всегда другой можно купить, денег хватит.
Так вот, не спеша, молодой человек вышел на просторную площадь, со всех сторон обрамленную величественными кипарисами и финиковыми пальмами, за которыми виднелись белоснежные портики базилик и – большая, под синим куполом с сияющим позолотой крестом, церковь. Хоть заутреня давно и закончилась, тем не менее в церкви оказалось немало народу – кто-то ставил свечки, молился, кто-то сидел на скамьях, созерцая великолепные настенные панно, и о чем-то думал.
– Какие великолепные мозаики! – присев на скамеечку, с искренним восхищением покачал головой Александр. – Это что же, греки делали? Или осталось от римлян?
– Ты, я вижу, издалека, господин? – охотно поддержал разговор прихожанин, судя по тунике и толстой золотой цепи на шее – отнюдь не из социальных низов.
– Да, издалека. А как ты заметил, любезнейший?
– Иначе б знал, что все это великолепие – наших мастеров работа!
– Да не может быть!
– То-то и оно, что может. Мастер Панфилион, мастер Аполлий, мастер Лициний… Да много у нас таких мастеров, не хуже, чем у греков.
– И что, многие и сейчас живы?
– Про всех на скажу, а мастер Лициний – точно жив, да и живет здесь неподалеку.
Дом мастера, выстроенный когда-то давно в типично римском стиле, выходил фасадом на неширокую улочку, ведущую к церкви. Первый этаж сдавался под мастерские и лавки – башмачник, цирюльник, зеленщик, еще кто-то. Собственно в дом вела массивная – как водится, двухстворчатая – дверь, обитая толстыми металлическими полосами на манер крепостных ворот. Хозяевам следовало звонить, потянув за толстую цепочку, что Саша и сделал, к удивлению своему, тотчас дождавшись ответа. Правда, дверь не открыли, спросили в небольшую щелочку, видать, сделанную специально для привратника – чтоб можно было бы видеть гостей.
– Кто? К кому? По какой надобности?
– Мне сказали, что здесь проживает уважаемый мастер Лициний.
– Да, это его дом. Только мастера сейчас нет – уехал с помощником в Тапс, за смальтой.
– Ах, вон оно что… С молодым помощником уехал?
– Да, с Алексием, недавно принятым. Я смотрю, господин, ты неплохо осведомлен обо всех наших делах, – заметил привратник. – Только вот почему- то я тебя первый раз вижу!
– Просто я – родной дядя вашего молодого помощника, Алексия, – доброжелательно улыбнулся молодой человек. – И когда же уважаемые мастера собирались вернуться?
– Не раньше чем через пару недель, господин. У них там еще заказ, в Тапсе. Очень хороший заказ.
– Ах, ну, раз заказ, – Александр разочарованно отвернулся. – Ладно, через пару недель загляну.
– Я передам хозяину, что ты приходил, господин.
Саша уже спускался к лавкам. Прошелся под тенистыми деревьями, уселся за стол уличной закусочной – такие во Франции называли гингетами.
– Что угодно, господин? – тут же подскочил служка.
Саша пожал плечами:
– Поесть. Тащи сыр, дичь или рыбу – что там у вас есть?
– Есть чудесная рыба.
