– Ну, тогда… – Александр улыбнулся. – Как вы там говорите? Да поможет нам Донар и Святая Дева Мария!
Он быстро взобрался на мачту и, усевшись на рее, махнул руками – пираты дружно отпустили шкоты, парус хлопнул, затрепетал и вот поймал ветер, раздулся, потащив за собой судно все быстрее и быстрее!
Враги недоумевали. Некоторые корабли разворачивались, естественно, на веслах, никто не поднимал паруса – на море уже начинался самый настоящий шторм. Крутоспинные волны разбрасывали суденышки, словно детские игрушки…
А вот не подставляйте волне борта!
«Золотой Бык» вот не подставлял – и мчался на скалы, словно пущенный под откос курьерский поезд!
Скалы стремительно приближались, острые, словно зубы сказочного дракона. В снастях свистел ветер, еще больше усилившийся, и едва не срывавший Александра с мачты. Огромные волны угрожающе выгибали свои покатые спины, в любую секунду грозя разбить корабль о скалы.
А между ним был, был проход! Кипел, исходил брызгами, и можно было пройти, успеть, прыгнуть на гребень волны… Только б не промахнуться.
Стоявший на носу Ингульф, вынырнув из тучи брызг, поднял левую руку – камни! Сашка на мачте повторил его жест – пираты послушно натянули шкот, и судно пошло вправо, благополучно минуя опасность… Теперь правую руку – вверх! Резко вскинуть… как в нацистском приветствии, только выше.
Вот она, волна – успеть… успеть… Ну! Дуй же, дуй, ветер!
Лишь бы не треснула мачта…
Александр вздрогнул, услыхав треск… Нет, трещала не мачта – корпус судна. Видать, зацепил-таки камень… Но волна, огромная, шипящая и злая, вынесла на своей спине «Золотой бык», буквально втянула в лагуну…
И сразу стало тихо. Спокойно. Лишь крупная рябь раскачивала кораблик да где-то высоко, в скалах, яростно свистел ветер.
Саша соскользнул с мачты на палубу:
– Парус долой! Все – на весла.
И, устало опустившись на мокрые от крови доски, грустно опустил голову.
Четыреста тридцать восьмой год. Похоже, это и в самом деле оказалось правдой!
Глава 11. Дождь. Ночь. Волны
…и в путь желанный
понес дружину
морской дорогой
конь пеногрудый
с попутным ветром.
У них оставалось очень мало времени для того, чтобы починить корабль и попытаться уйти от погони, в которой никто из спасшихся пиратов не сомневался. Шторм скоро закончится, и преследователи вновь примутся за дело. Войдут в лагуну… почему бы и нет? В спокойную воду это очень даже просто сделать. Значит, надобно перекрыть им вход… а как? Артиллерия еще не изобретена. Поставить по краям узкого пролива лучников? И что? Враги просто укроются от обстрела за повешенными вдоль бортов щитами. Нет, это не выход, нужно было срочно придумать что-то другой, что-то такое, необычное, что давало бы возможность спастись – ведь, по сути, незадачливые пираты Орестуса Тибальда получили лишь временную передышку. Да, именно так – временную.
Хотя шторм вполне мог затянуться, ведь стоял уже октябрь, месяц, так сказать «сомнительного мореплавания». Если верить Ингульфу – а не верить ему у Саши не было оснований, – таким вот образом характеризовали этот сезон римляне… никогда, впрочем, не являвшиеся хорошими мореходами. Все их морские победы это обычный абордажный бой – мощь легионов, а не судов.
Выставив охранение у пролива, люди Тибальда развели на берегу костер и, набрав из ручья воды, варили в котелке вяленое мясо. По небу бежали низкие сизо-голубоватые тучи, иногда хлеставшие дождем, довольно, кстати, теплым, Александр – так был даже рад подобному душу. Стоял, подставив тугим струям лицо, словно старался смыть с себя кровь… чужую кровь… кровь врагов.
– Я говорю, у этих трусов римлян сезон мореплавания уже закончился, – подошедший Ингульф уселся рядом на камень.
