Эффект от расщепления личности, судя по всему, нарастал, вызывая болезненные скачки настроения. Кипучая активность, которую Сельма демонстрировала в течение дня, теперь сменилась приступом меланхолии. А еще в глазах у нее затаилось нечто, чего Генрих прежде не замечал.
– Тебе страшно, – констатировал он.
Она вздрогнула, как от пощечины, но ответила:
– Да, мне страшно. А ты не боялся бы, зная, что еще день-другой – и твой разум испарится, как лужа?
– Думаешь, я тебя пожалею? Зря. Ты сама заварила всю эту кашу.
– Мне не нужна твоя жалость, – она скривилась, – о себе лучше думай, Генрих. Чтобы завтра не сдохнуть сразу.
– Я тебя не разочарую.
Они обменялись мрачными взглядами, потом фон Рау пробурчал:
– Давай сменим тему. Попортить друг другу кровь мы успеем при личной встрече. Покажи лучше, что читаешь.
Сельма с усмешкой развернула книгу к нему.
– Стихи? – изумился Генрих. – С каких пор ты склонна к романтике? Или это так проявляется твоя вторая, еще не отравленная натура?
– Научный интерес. У меня тут баллада о храбром рыцаре, которого красотка-колдунья заманила в свои владенья. Автор, правда, неизвестен. Фольклор.
– Рыцарь там, насколько я помню, спасся.
– Да, спасся, – кивнула Сельма. – Прямо как в жизни. Вырвался из этого треклятого Дюррфельда. И больше никогда туда не вернулся. Нашел себе в столице жену и жил с ней долго и счастливо.
Он долго молчал, переваривая услышанное. Сельма глядела куда-то мимо него, рассеянно водя пальцем по переплету. Ветер за окном уже не завывал непрерывно, а лишь вздыхал, как охрипший пес.
– Ладно, – произнес Генрих, – раз мы опять подняли эту тему, поговорим конкретно. Я по традиции расскажу тебе, что я понял. А ты будешь комментировать.
– Начинай.
– Итак, ты решила изменить прошлое. Выяснила, что переместиться туда материально нельзя. Можно только воздействовать на чье-то сознание. Да и то в редких случаях. Объект воздействия не пойдет против своей натуры. Человек в прошлом сделает то, что нужно тебе, только если и сам готов был так поступить. Да, вот именно. Надо выбрать момент, когда история уже готова была свернуть. Оставалось лишь подтолкнуть ее аккуратно. Или даже не подтолкнуть, а подуть, пошептать на ушко.
– Да. Но это все – прописные истины. Зачем ты их повторяешь?
– Это преамбула. Далее. По каким-то критериям ты сочла, что ключевой момент – это встреча Роберта с травницей. Они поболтали пару минут, и у них возникла симпатия. Но, видимо, был какой-то крошечный штрих, из-за которого все могло пойти по-другому. Случайное слово в момент знакомства, способное разрушить идиллию. В исходной реальности это слово уже готово было сорваться с губ, но так и не прозвучало. Теперь же, образно выражаясь, ты дернула кого-то из собеседников за язык. В результате они разругались, разошлись по своим делам, и никакого романа не получилось. Это я, конечно, утрирую. Просто ради примера.
– Я поняла.
– Что это было за волшебное слово? Какой конкретно штрих изменился? Данный вопрос мы пока отложим. У меня еще нет ответа. В любом случае эта парочка, барон с травницей, – объект твоего воздействия. Цель, по которой ты бьешь из будущего. Тут, по-моему, сомнений нет.
– Давай дальше.
– Дальше – выбор оружия. Тебе нужны были «лупы», чтобы направить через них поток света. Пришлось найти для этого подходящие жертвы. Проще говоря, решить, кого убивать. Да, Сельма, да! Обойдемся без эвфемизмов, и не сверкай на меня глазами! Убийство – именно так это называется!
– Будешь читать мне проповеди?
– Нет. Все равно бесполезно. Поэтому вернусь к фактам. Поначалу я недоумевал, какая между жертвами связь, но постепенно все прояснилось. Первый убитый – кучер. Это пристрелка. Требовался очевидец событий в Дюррфельде, чтобы задать потоку общее направление. Следующий шаг – тонкая настройка. Привязка к цели, к нашей влюбленной парочке. Кто для этого подойдет идеально? Конечно же общий ребенок этих двоих. Аптекарь. С его смертью дорога в прошлое открывается.
– Верно.
– Далее. История, как мне сегодня напомнили, осознается и закрепляется через текст. Значит, нужен ученый, работающий с архивными документами. Тут, наверное, был выбор. Но главным специалистом конкретно по той эпохе считался профессор Штрангль. Ты ему позвонила, убедилась, что он подходит. И нанесла удар. Ну и наконец, верховный хронист. Здесь все очевидно. Окончательное и полное закрепление. Четыре жертвы по формуле: «Первый подскажет, второй откроет, третий поймет, четвертый запишет».
– В логике тебе не откажешь.
