– Я спросил, почему аварии происходят сейчас, хотя история свернула уже давно.
– Ах да… Смотрите, что мы имеем. Да, история свернула четверть века назад. Сельма там что-то сдвинула. Но ритуал ведь она провела сейчас, в наши дни! Ритуал сложный, четыре жертвы. Именно в тот момент, когда начались убийства, проявились первые изменения в мире. Сначала – мягкие, почти незаметные…
– Например?
– Вдруг обнаружился чертополох на гербе Стеклянного Дома. Это раз. Откуда-то вынырнули напыщенные баллады, где фигурировали колючки. Это два. Вы скажете, что баллады – ерунда, мелочь. Соглашусь. Но эти мелочи – предвестники шторма. Далее. Изменились старинные фотографии. На снимке королевского бала, который состоялся четверть века назад, появилась Сельма. Поначалу смотрелась, правда, как чужеродная вклейка, но через пару дней полиняла, вписалась в фон. Понимаете? Исправления начали закрепляться!
– Но дирижабли еще не падали.
– Потому что ритуал еще не был доведен до конца. И лишь когда Сельма, убив хрониста, принесла последнюю жертву, мир по-настоящему содрогнулся. До нас, так сказать, докатился девятый вал. Исправленное прошлое нас настигло.
Секретарь деликатно поскребся в дверь, чтобы забрать поднос. Генерал, закурив сигару, встал у окна и долго смотрел на проснувшуюся столицу. Потом, обернувшись, произнес раздраженно:
– Ладно, допустим. Сельма фон Минц убила хрониста, тем самым завершив ритуал. В результате мир изменился. Так?
– Совершенно верно.
– В новом мире – новая Сельма. Она не пошла в студентки, а стала женой барона. Жила себе потихоньку, не помышляя ни о каких ритуалах. Ничего не путаю?
– Нет.
– Так почему же, черт побери, хронист в новом мире тоже убит? В старом – понятно, принесен в жертву. А в новом? Кто его здесь взорвал?
– Отличный вопрос, – кивнул Генрих. – Да, превосходный.
– Спасибо. И какой же ответ?
– Не знаю. Пока – не знаю. Поэтому я и сказал вчера, что не во всем еще разобрался. Время – сложная штука…
Заметив выражение лица генерала, Генрих замолчал. На всякий случай отодвинулся и напомнил:
– Теодор, бить подследственных – не ваш метод.
– Я не собираюсь вас бить! – гаркнул начальник «тройки». – И вы это прекрасно знаете! Но ваша гипотеза, извините, – дерьмо! Потому что дает ответы на все вопросы, кроме самого главного!
– Просто она еще не достроена. Это костяк, на который нанизываются недостающие факты.
– Я не могу себе позволить такую роскошь, как ученые экзерсисы! От меня требуют результатов! А я уперся в тупик!
– Надеюсь, король войдет в ваше положение.
Генерал тяжело вздохнул:
– Знаете, если его величество прикажет вас расстрелять, то я возражать не буду.
Снова заглянул секретарь:
– Экипаж подан, ваше превосходительство.
– Едем.
Глава 12
На территорию замка они попали не через парадный вход, а через унылые боковые ворота, которые вполне подошли бы какому-нибудь портовому складу.
Сопровождающие из «тройки» сдали Генриха с рук на руки бойцам королевской стражи. Те препроводили его в помещение для контроля, поставили перед стеклянной перегородкой и несколько минут усердно просвечивали, фиксируя распределение дара. Генрих морщился от запаха гниющих цветов и размышлял, насколько будет неприлично, если его стошнит прямо на стекло.
Когда проверка закончилась, Генриха повели по извилистым коридорам. Двое дюжих охранников следили за каждым его движением. Лица их не были обезображены интеллектом, зато одежда наверняка скрывала целую россыпь защитных татуировок. Процессия выглядела внушительно – Генрих в центре, охранники по бокам, генерал чуть сзади. Встречные опасливо сторонились.
Королевская приемная Генриху не понравилась – слишком огромная и помпезная, с вычурными креслами и гипертрофированным секретарским столом, за которым мог бы спрятаться если не бронтозавр, то как минимум откормленный аллигатор. Имелся портрет короля со скипетром и в горностаевой мантии, а также несколько янтарных панно, от которых сразу зарябило в глазах. Хорошо хоть его величество не додумался принимать визитеров в знаменитом Солнечном зале, где янтарем покрыт каждый квадратный дюйм.
Время аудиенции уже подошло, но в кабинет почему-то не приглашали. Текли минуты. Иногда из-за закрытой двери доносились приглушенные
