Для этого пришлось сделать две вещи, во-первых, дождаться, пока металл чуть остынет, чтобы его отнести и остудить в озере, так как ждать его полного остывания было долго, ну и во-вторых, морщась и проклиная все на свете, я опять съел кусочек гриба. Никаких других способов распознать, что получилось в результате работы стола, я не видел. Не мог я на вкус и цвет определять металлы, похожие друг на друга, как, например, платина с палладием, да и никто и нигде без химической лаборатории и спектроанализаторов не смог бы такого сделать.
Дождавшись, когда токсичное действие грибов начало оказывать на меня влияние и я «поплыл», я махнул кобольдам рукой.
– Молитесь.
Давно забытое чувство, когда ты прикасаешься к любому металлу или камню и определяешь, из чего он состоит, нахлынуло на меня и, взяв по очереди результат преобразований алхимического стола, я замер – ведь было от чего. Стол разделил самородное железо на составляющие. В руке у меня был большой кусок чистого железа без единой примеси, затем крохотный кусочек чистого никеля, третьей была небольшая капля кобальта и еще меньшие по размерам были капли меди и платины.
Сердце перестало биться, я прислонился к столу, сделал глубокий выдох. Если до этого я считал, что достиг всего в металлургии этого мира, то с вновь открывшимися обстоятельствами можно было переходить на порошковую металлургию!!! Я довольно слабо знал это новое направление современной промышленности, но примерно представлял, что нужно для получения современных сплавов, которые она позволяла делать. Твердые металлокерамические сплавы даже в моем мире было не просто делать, поскольку главная сложность заключалась в том, чтобы выделить из породы вещества, которые в чистом виде в природе не встречаются, к тому же бывают либо ядовиты, либо радиоактивны во время переработки. Не зря же кобальт прозвали «домовым или злым духом», ибо выделяемый им при плавлении летучий ядовитый оксид мышьяка отравил не одну тысячу шахтеров в свое время.
Еще одна догадка сверкнула у меня в голове:
«Если стол теперь разъединяет металлы, может ли он их объединять? Ведь даже если я отделю титан или молибден от породы и размелю их в порошок на мельнице, без высоких температур плавления я ничего не смогу с ними дальше сделать. Такие температуры просто недоступны в этом мире!»
Решив пойти в этом эксперименте до конца, я положил на первую площадку поочередно железо, кобальт, никель, не добавляя туда ни капли меди и платины, затем отошел от стола. Как было и в прошлый раз, спустя несколько секунд световые кольца приемника закрутились, и весь положенный туда металл стал таять и вскоре исчез, чтобы через полминуты в одной из выходных чаш появилась лужица металла. С трудом дождавшись, чтобы она застыла, так мне не терпелось его проверить, я быстро повторил манипуляции по распознаванию состава полученного металла.
– Есть!!! Получилось!!! – я не выдержал и заорал от радости, пугая кобольдов, которые еще сильнее стали молиться и биться о пол головами.
Радоваться было чему: я держал в руках превосходный сплав железа, без остальных примесей, кроме кобальта и никеля.
«А ведь можно подобрать так, чтобы в этом железе было нужное мне количество молибдена или никеля, – открывающиеся перспективы возможностей использования алхимического стола начали меня пугать».
«Готов ли этот мир к таким материалам? – задал я сам себе вопрос. – Ладно сталь и железо отличного качества, но ведь тут не то что гигантский скачок вперед, тут эволюция!»
Это следовало хорошо обдумать. Отпустив кобольдов, я вернулся в кузню и прилег на скамью. Мысли в пещере текли медленно, так что я прикидывал плюсы и минусы внесения в этот мир технологий такого уровня, и в конце здравый смысл победил.
«Никто, кроме кобольдов и меня, не узнает об этой технологии, – решил я, – буду производить резцы для станков, оружие и доспехи так же, как делаю легендарное оружие, только избранным, чтобы керметы не хлынули в мир».
Решение было принято и, прежде чем приступить к длительным экспериментам, а самое главное – к поискам нужных мне металлов в земле, следовало подняться на поверхность и договориться об этом с Никки, а также передать наконец оставшуюся у меня власть соратникам, полностью занявшись новым направлением, которое открыл мне алхимический стол. Государственные должности сейчас будут мне только мешать, к тому же я не мог себе позволить просто пройти мимо такой возможности – это будет просто преступлением для моей исследовательской натуры.
Я стал собираться, не забыв вытащить философский камень, затем повернулся к кобольдам, которые сияющими глазами наблюдали за мной все это время, и сказал:
– Грых, созывай всех рудоходцев, скоро я вернусь, и у меня будет для них громадный заказ.
Верховный жрец неожиданно низко мне поклонился, похоже, последние эксперименты, которые я тут провел, окончательно убедили его в моей божественной силе.
– Как прикажешь, Великий!
