плавающих по холлу.
Студентов на торжество не приглашали, поэтому мы решили устроить собственную вечеринку на кампусе. А после того, как Ниши придумала упросить персонал столовой, чтобы те включили нашу новую композицию в трек-лист песен, звучащих во время обеда, нашей группе доверили выступить с концертом во время праздника.
Я сунула руку в карман куртки, убедившись, что барабанные палочки на месте. Ниши захлопнула свой шкафчик.
– Тебе не сказали, почему нужно пересдавать?
– Да, наверняка, все потому же. Я никогда не показываю, как я работаю.
– Не знаю… – Ниши наморщила лоб в своей неподражаемой манере, свойственной жителям Дома Стрельца: мне-хочется-узнать-обо-всем-на-свете. – Возможно, это всего лишь желание знать больше о том, что ты в последнее время видела в звездах.
Я покачала головой:
– Я видела это только потому, что для своих прогнозов не пользовалась астралатором. Считается, что интуиция – это не доказательство.
– То, что у тебя свой метод, не означает, что ты не права. Думаю, от тебя просто хотят услышать подробности о твоих предсказаниях.
Она явно ожидала, что я разоткровенничаюсь, но, не дождавшись, решила спросить в лоб:
– Ты сказала, оно было черным? И…
– Да, что-то в этом роде, – пробормотала я.
Ниши знала, что мне не по душе эта тема, но просить Стрельчанина умерить свое любопытство столь же бесполезно, как и предложить Ракианцу бросить друга в беде. Это попросту противоречит нашей натуре.
– А ты видела это еще раз, после теста? – донимала она меня.
Я промолчала. Голографические символы кружили в дальнем углу холла. Я смогла разобрать только знак Рыб, прежде чем они совсем исчезли.
– Мне пора, – наконец сказала я, выдавив улыбку, чтобы Ниши не заметила, как я расстроена. – Увидимся на сцене.
В коридорах повсюду толпились студенты, так что в сутолоке никто и не заметил, как я тайком пробралась в пустой кабинет преподавателя Тидус. Я не стала включать свет и передвигалась по памяти в полной темноте.
Добравшись до учительского стола, я нащупала на столешнице холодный металлический прибор. Включила эфемерид, хотя делать это без ведома преподавателей строго запрещалось.
Миллионы звезд тотчас вспыхнули, рассеяв темноту.
Бесчисленные точки яркого света мерцали посреди помещения, образуя двенадцать отдельных созвездий – двенадцать Домов Зодиака. Разноцветные шары размером побольше – планеты и спутники – вращались среди звезд. А в самом центре пылал ослепительно яркий шар: Гелиос-Солнце.
Я вынула из кармана барабанную палочку и повертела ею. Среди многочисленных искорок сверкающей Вселенной я нашла голубое пятнышко. Самая яркая точка в созвездии Рака… Мой Дом… Я так по нему скучала.
Я протянула руку – мои пальцы прошли сквозь голографическую карту звездного неба. Рядом с нашей планетой находились еще четыре серые планеты меньшего размера. Сегодня они расположились в ряд, и если их соединить, то получится прямая линия.
Наша Академия находится на Эларе – самом большом и ближайшем спутнике планеты Рака, сплошь покрытом серыми скалами. На Эларе расположен также и самый престижный университет Зодай, филиалы которого имеются в каждом Доме нашей Галактики.
Но включать эфемерид в отсутствие преподавателя не разрешалось. Я бросила последний взгляд на родную планету, переливающуюся всеми оттенками синего, и в моем воображении возник образ папы. Вот он вышел из нашего просторного бунгало и направился к берегу моря, где разводил своих моллюсков. Я даже ощутила запах соленой воды и ласковое тепло солнечных лучей, будто и вправду оказалась там.
Но тут светящиеся точки в эфемериде задрожали, и все наши спутники – и ближние, и дальние – исчезли. Я уставилась на черное пятно, где только что погасло серое мерцание планеты Тэба, а затем один за другим потухли и другие наши спутники. Я повернулась, чтобы проверить остальные созвездия, как вдруг вся Галактика вспыхнула ослепляющим, ярким светом. И тут же кабинет погрузился в полную темноту, а затем вокруг меня начали проступать силуэты. На стенах, потолке, столах – всюду – появлялись разноцветные голограммы. Некоторые оказались мне знакомы по урокам, но их было так много – всевозможных рисунков, уравнений, диаграмм, графиков, фраз, – что я физически не могла все охватить.
– Роу Грейс!
В комнате вспыхнул свет. Голограммы исчезли, и класс принял свой привычный облик. Эфемерид, уже выключенный, покоился на учительском столе, будто его никто и не трогал. В кабинет входила преподаватель Тидус. Ее лицо, полноватое, покрытое сеточкой мелких морщин, неизменно излучало доброжелательность, так что по нему никогда не распознаешь наверняка, огорчила я ее или нет.
– Сказано ведь было: ждать за дверью. Сколько раз тебе напоминали: студентам запрещено включать эфемерид без преподавателя. И неужели ты собираешься сдавать экзамен с помощью барабанной палочки?
– Простите, мэм.
