– Как-то мне совсем по-другому представлялись покои гарема Великого Дракона. В то время как Господин живет в окружении богатства и роскоши, вы томитесь в этих ужасных кельях!
– Женщины во всех домах содержатся скромно. Зато здесь есть чудесный сад и озеро, там нам разрешают гулять по часу дважды в день. И тут было бы чудесно, если… – Она замолчала, на ее пушистых ресницах вновь задрожали капельки слез.
– Эй, Таури, ну не плачь. Ты же сейчас из-за наказаний так расстроилась? Ну чего ты? Ты же сильная девочка. За двадцать лет к любым наказаниям привыкают.
– Ты просто не представляешь! К этому нельзя привыкнуть! – воскликнула она.
– И за что же вас так сильно наказывает Господин Дракон? – От гнева у меня все сжалось внутри.
– Что ты! Господин никогда не наказывает. Он всегда ласков. Только зовет к себе ненадолго. – Несмотря на мою злость, внутри поселилось чувство, которое от слов девушки начало грызть меня изнутри. Неужели я ревную этого дракона к его же гарему? Да я сейчас ненавидеть его должна!
– И часто Господин вызывает ненадолго? – подавив эмоции, как ни в чем не бывало спросила я.
– Не часто. Девушки других драконов говорили, что там чаще, намного.
– А где вы при такой изолированности могли пообщаться с девушками из других гаремов?
– О, бывают такие красивые приемы! И туда каждый дракон является со своими лучшими женщинами. – Она от восторга затаила дыхание.
– А ты была на таких приемах? – Я снова начинала злиться.
– Несколько раз, – с гордостью похвасталась Таури.
– Значит, ты лучшая женщина своего Господина? – как могла нейтральнее спросила я.
– Ну что ты! У нашего Господина любимиц нет. Он ко всем относится одинаково.
– Одинаково любит? – почти прорычала я.
– Любит – это что?
О, Боги их проклятого космоса! За что мне это?
– Я хотела сказать, Господин Дракон всех своих женщин одинаково привечает и одинаково с ними нежен и ласков?
– Я так не думаю. Мы все ему принадлежим, а он не груб, учтив и никого не обижает, вызывая всех по очереди. – После слов Таури моя ревность слегка присмирела, хоть до конца и не успокоилась.
– Но если Господин Дракон так мил, то почему вас наказывают?
– Наказывает не Дракон, а тэксы. Они управляют замком и гаремом, требуя соблюдать все правила и традиции. Но их так много, что даже если сидеть и не двигаться, обязательно что-нибудь нарушишь.
– То есть ты хочешь сказать, что Дракон и не знает о бесчинствах, которые здесь творятся? – Пазл никак не хотел складываться.
– Я этого не говорила… – вновь испуганно прошептала моя собеседница.
– Получается, он знает о ваших наказаниях, но не догадывается, насколько они сильны? А кто-нибудь из вас пробовал ему об этом рассказать?
– Катя, да как же можно!!! Он же Господин! – всхлипывала Таури.
– Вот именно! Он – Господин, вы – собственность. А о собственности принято заботиться. Так почему никто ему не рассказал? – Я дотронулась до синей руки трессианки.
– Хорошо, – она как-то обреченно вздохнула, – нас у Господина мало, и он обо всех знает. Редко появляются новые девушки, последней была я. Поэтому нас просто наказывают, пусть жестоко, но потом лечат, и мы снова можем служить Господину. В других домах драконов не так. Там бывает так много женщин, что и сам Господин не помнит их всех в лицо, и сменяются они часто…
Она сделала паузу, нервно огляделась и продолжила уже тихим шепотом:
– Так вот, никто не знает, где девушки, которых убирали из гаремов, когда им на смену привозили других!
– Может, их просто отправляли домой, к родным? – предположила я.
– Нет! – У Таури снова блестели в глазах слезы. – Их нет дома. Здесь много одаренных девушек, и у одной летианки из другого дома был дар связываться с нужным человеком на расстоянии. Когда пропала ее соседка и соплеменница, она попыталась связаться с нею, но наткнулась будто на стену, которую пробить было невозможно. Тогда попыталась связаться с ее родными, но те не слышали о пропавшей девушке с момента ее отъезда на аукцион. Ты понимаешь? Они пропадают…
Трессианка всхлипнула и зарыдала, прижимая к груди сжатые кулачки. Да, здесь было о чем поразмышлять. Судя по психологическому состоянию сидящей рядом девушки, вокруг творилось что-то зловещее. И снова ответ лежал на поверхности, но ускользал при любой попытке к нему приблизиться. Подошла и бережно обняла хрупкие синие плечики, щедро делясь своим теплом. Таури вздрогнула, но не отстранилась.
– Знаешь, ты первое существо за двадцать лет, в котором я чувствую искренность, – тихо сказала она.
– А Господин Дракон?
– Чувствовать драконов не дано никому.
