Десятый король

Почему-то он не чувствовал совсем ничего. Пока не чувствовал. Маленькая принцесса некоторое время смотрела на него, потом грустно улыбнулась:

— Я была бы рада, если бы так сделали ради меня. Но послушай… чтобы отсюда выбраться, есть другие пути. Множество троп и дверей ведут в разные миры. Самая быстрая и короткая дорога — тоска по дому.

Тео улыбнулся в ответ и посмотрел вверх. Потом перевел взгляд на Альто. Дракон спал прямо в воздухе — алые глаза были закрыты, хвост ритмично покачивался. Людовик Бродячий, казалось, тоже дремал, склонив голову. Но, почувствовав взгляд мальчика, тут же обернулся и вопросительно поднял брови.

— Я сделал то, что должен был.

Людовик по-прежнему смотрел на Тео, и мальчику стало неуютно. Принц поднялся, прошелся по спине дракона и, легко перемахнув на слона, приблизился к Бэки:

— Тебе пора.

Она, встав на цыпочки, обняла его, потом коснулась лица тоненькими пальцами:

— Спокойной ночи.

Она скрылась в шатре, и Тео остался с Людовиком наедине. Улыбка тут же исчезла с лица Бродячего. Щурясь, он вглядывался в горизонт. Потом скрепил на груди руки и негромко спросил:

— Тебе по-прежнему нравится наш мир?

— Его есть за что любить. И миссис Ванчи…

— Спит в башне, в самом центре Лийи. Знаешь, эта башня — наверное, самое удивительное, что только могло существовать… Император-механик еще не переступил границ нашего мира, озеро еще не разлилось, не было Большой Железной Дороги… а башня уже была.

— А что было вокруг нее? Пески?

Людовик снова прищурился, точно высматривая что-то.

— Что-то похожее на то, что расстилается недалеко от замка королевы Ваниллы.

— Пустота?

— Непридуманное… так мы это называем. Большая-большая дыра в чьей-то голове. Точнее, множество дыр во множестве голов. Знаешь, мы ведь появились тут вторыми. Сразу за Якобом, и, разумеется, он нас не встречал — эту традицию мы завели только когда появился Эльзевир с этой его любовью к церемониям. Впервые спустившись из верхней комнаты башни, мы прошли прямо по этому непридуманному. Жутко, скажу я тебе…

— Что вы увидели? — тихо спросил Тео.

— Немного… — уклончиво отозвался Людовик. — Это… как ходить по очень тонкой ледяной корке и видеть внизу спящих рыб. Некоторых из тех, с кем ты познакомился… и тех, кто еще не скоро сюда придет. Одиннадцатого короля и его говорящего пса. Двенадцатых — королев-близнецов. Семнадцатого правителя-старца.

— А первым королем был все-таки Якоб?

И опять Бродячий долго молчал — на этот раз он будто сомневался, нужно ли вообще говорить. Потом вдруг устало опустился на широкую слоновью спину и скрестил ноги по-турецки. Мальчик последовал его примеру, и только тогда принц ответил:

— Да. С его… — замявшись, Людовик потер лоб, — необычным обликом, испугавшим нас до дрожи. Завтра увидишь сам. Я скажу пока лишь одно: наверное, это самая удивительная из всех наших стран. И самая благополучная. Якоб ничего не жалеет для своих подданных. Если бы только… впрочем, да. Лучше увидишь сам.

Встревоженный еще больше, Тео вернулся на спину Альто — дракон даже не проснулся и лишь нервно дернул головой и шевельнул хвостом.

Казалось, что мысли не отступят, но вскоре, неожиданно для самого себя, мальчик погрузился в сон и сквозь него услышал тихую мелодию: Людовик Бродячий опять играл на флейте, разгоняя облака.

10 Пустая башня

Тирия оказалась страной угольно-черного цвета. Черные шпили городских построек, черные домики деревень, стада черных коров, коз и овец на уютных лугах, луга были ярко-зелеными, а поля — золотистыми от пшеницы, но больше никакие пятна цвета не вмешивались в монотонность черного королевства.