оттенка хранили мрачное выражение. Но, едва увидев спускающихся с широкой спины слона Бэки и Ваниллу, мужчина приветливо улыбнулся. Улыбка, казалось, преобразила лицо, сделав его добрым и открытым.
Король подошел и помог двум дамам, потом отступил, прижимая к губам три пальца:
— Мое почтение. Значит, я не ошибся, с самого утра вокруг будто стало светлее. Я очень рад вам всем. — Он пожал руки Тони и Людовику, потом кивнул Альто и Тео. — И вам тоже. Почтовые драконы здесь редкие гости. Как и… — глаза на секунду задержались на лице мальчика, — создания из
— Боюсь, в очередной раз отрицать это глупо, — вздохнул Тео, внимательно рассматривая короля. — Вы Якоб Крейв? Миссис Ванчи сказала нам вас навестить.
— Королева Марджери? — Правитель Тирии кивнул, опять приложив к губам три пальца. — Откуда такой интерес ко мне?
— Послушайте, Якоб, — обратилась к нему Ванилла. — Вы слышали о том, что дюны пришли в движение?
— Для меня это новость, хотя моя страна страдает от стеклянных бурь сколько я ее помню, — склонил голову король. — Кажется, никто не знает о песках больше, чем я и мой народ. А что случилось у вас, ваша светлость?
— Наши земли засыпаны песком, король Фрэнк, король Джабби и король Филипп погибли, и…
— Они не погибли, — спокойно возразил правитель Тирии.
Людовик Бродячий, который все еще не проронил ни слова, а лишь внимательно следил за лицом Крейва, теперь поинтересовался:
— Может быть, вы даже знаете, как спасти их?
— Пока нет, — покачал головой Якоб. — Но я думаю, нам удастся найти решение. А до этого нужно немного отдохнуть. Следуйте за мной в замок.
Не успел он отойти, как Бэки осторожно взялась за край его плаща:
— Как вы себя чувствуете, Якоб? Вы выглядите расстроенным.
Он посмотрел ей в лицо — взгляд был долгий и внимательный, на мгновение Тео даже показалось, что Крейв вовсе забыл о других гостях. Несколько секунд они молча стояли напротив друг друга — светловолосая девушка в голубой тунике и чуть сутулый мужчина в отороченной мехом черной мантии. Тонкая рука принцессы по-прежнему держала край ткани, потом пальчики разжались. Бэки слабо улыбнулась, и Якоб улыбнулся ей в ответ:
— Все хорошо, ваша светлость. Я…
— Зачем вы ее мучаете? — снова перебила она, хмуря брови. — Сегодня такой хороший день, ей грустно в темноте.
— О ком она? — шепотом спросил Тео у Альто.
Дракон не успел ничего объяснить. Король Якоб вздохнул и медленно снял мантию, повесил ее на сгиб локтя.
— Так-то лучше.
В первый миг Тео подумал, что увиденное было лишь плодом его воображения, но по тому, как передернуло Ваниллу, догадался, что ошибся. Мальчик отчетливо видел железные прутья, покрытые разводами то ли ржавчины, то ли чего-то менее безобидного. Прутья повторяли форму грудной клетки, и позвоночник тоже был из железа. Но особенно неуютно становилось от взгляда на маленькую желтую канарейку, которая сидела внутри клетки, спрятав под крыло голову. Растревоженная светом, она проснулась и заметалась. Принцесса Бэки дотронулась ладонью до одного из железных прутьев — в том месте, где должно было биться сердце Якоба:
— Не бойся…
Обращалась она к канарейке, но Якоб неожиданно снова улыбнулся и прошептал: «Спасибо». Птица опустилась на железную жердочку, рассекавшую «клетку» посередине. Мальчик украдкой покосился на Бродячего. Но Людовик лишь скрестил на груди руки, наблюдая за правителем Тирии. Поймав взгляд Тео, принц шепотом ответил на незаданный вопрос:
— Это и есть его сердце. И никто, кроме моей Баки, не может его успокоить.
— Идемте. — Якоб снова посмотрел на стоявших в нерешительности Тони и Ваниллу. — Я плохой хозяин, нельзя так долго держать гостей на улице.
Бэки подошла к мужу и взяла его под руку. Тео опять перевел взгляд на птицу и неожиданно поймал себя на странной мысли: канарейка ему о ком-то напоминала. Она была необычной. Совсем не такой лимонно-желтой, как земные птицы той же породы, а странного теплого оттенка, оттенка цветочного меда или янтаря из карьеров Тони. Мальчик потер лоб, пытаясь вспомнить, где еще он мог видеть такой цвет, но так и не смог. И решил на время выкинуть странные совпадения из головы.
Через полчаса все они уже сидели в мрачном обеденном зале, за широким столом из темного дерева. Тео почему-то ожидал, что даже еда окажется черной. Но запеченное в сыре мясо покрывала золотистая корочка, овощи и фрукты были привычных ярких цветов, хлеб — белым, а вода в высоком стеклянном графине — прозрачной.
Ванилла Калиострова подошла к окну и раздвинула занавески, впустив в зал больше света. Вернувшись, поинтересовалась:
— Надеюсь, вы не против, Якоб? Я предпочитаю хоть немного видеть то, что ем.
