вздохнул, словно с чем-то смиряясь. Когда он снова заговорил, голос звучал тихо и грустно:
— Послушай, Тео. Ты здесь гость, и мне очень хотелось бы, чтобы ты видел лишь лучшие стороны нашего мира… но ты уже понял, что все совсем не так просто, верно? Мы нечасто ссоримся, но мы слишком разобщены из-за того, что все родились и выросли в разные времена. А Якоб…
— Он хороший человек, — нахмурился Тео. — И если вы…
— Я не спорю с этим. — Бродячий поднял ладони, как будто сдаваясь. — Даже если за ужином у тебя сложилось из-за моих слов другое впечатление…
— В чем вы хотите убедить меня и зачем? — перебил его мальчик. — Даже если бы Якоб был врагом… я
— Я понимаю, Тео. И я лишь хочу, чтобы ты был начеку. И чтобы знал, что на самом деле Золотая Башня пуста.
— Что? — Тео с удивлением всмотрелся в его лицо. — Откуда вы…
— Я заходил туда. Якоб не охраняет это место, оно считается священным и запретным, но однажды, еще четыре или пять веков назад, я не удержал любопытства. И был горько разочарован. Красивая история о том, что Якоб ищет лекарство, чтобы спасти своего лучшего друга, ложь. Где бы этот друг ни был, в гробнице он не лежит. Возможно, его вообще не существует, а возможно…
— Может быть, вы не нашли его? — упрямо перебил мальчик. — Может, он в потайной комнате или…
— Можешь ночью отправиться туда и убедиться, что я прав. — Людовик усмехнулся.
— Даже если и так, это ничем нам не поможет, — надеясь, что голос звучит твердо, возразил Тео. — И будет лучше, если…
Мальчик вздрогнул: слышать пророчество из чужих уст было еще неприятнее, чем вспоминать самому. И Людовик заметил его реакцию — на лице мелькнуло торжество.
— Не правится, верно? Наталкивает на размышления? Что это за слова? Ты раз за разом повторял их во сне, когда мы подобрали вас с Альто. Ты забыл о чем-то нам всем рассказать, верно, великий земной детектив?
Но Тео был не из тех детей, от которых можно чего-либо добиться повышенным тоном. Покачав головой, он ответил:
— Мой отец всегда говорит, что правду можно купить только правдой. А вы знаете что-то о Якобе, но не говорите мне и остальным. И я точно так же буду молчать, пока не встречусь с королевой Марджери или пока не буду убежден в вашей правоте. А сейчас я ухожу.
Выдержать пристальный взгляд светлых глаз было совсем нелегко, но Тео справился.
Правитель Страны Брошенных Детей вздохнул и сдался:
— Что ж… как знаешь, Тео. Отдыхай.
— Вы тоже, ваша светлость, — дипломатично отозвался Тео, снова поворачиваясь к окну.
Он простоял так еще несколько минут после того, как закрылась дверь, все это время пытаясь прийти к какому-нибудь решению.
Людовик Бродячий нравился ему все меньше: он задавал Якобу слишком много неприятных вопросов. Больше, чем мог позволить себе гость по отношению к хозяину. Впрочем… наверняка его задевало хорошее отношение к Якобу Бэки. И это могло объяснить многое. Но не все.
Тео прижался лбом к стеклу. Пожалуй, ему стоило все же проверить это. Немного успокоенный появившимся подобием плана, он отправился в сад.
Вокруг замка росли целые аллеи яблонь, груш и разноцветных слив, которые сейчас как раз созрели. Не меньше было и цветов — роз, георгинов, лилий и каких-то незнакомых Тео растений, похожих на огромные колокольчики. Видимо, за растениями не ухаживали, позволяя дикому винограду и шиповнику разрастаться во все стороны, а птицам — свободно клевать фрукты: куда бы Тео ни повернул, он слышал хлопанье крыльев и щебетание. Этот запущенный, но живой сад был полной противоположностью мрачному стройному городу, мальчик почувствовал себя намного свободнее.
— Послушайте, моя мадонна… вы что, правда убили семнадцать человек? — неожиданно услышал он чуть в стороне голос Тони Золотого Глаза.
Из-за куста жимолости было видно, что правитель Циллиассы сидит возле яблоневого дерева, упираясь спиной в массивный ствол. Ванилла Калиострова рядом перебирала срезанные розы — огромный букет лежал на ее коленях. Взяв один цветок в руки, женщина ответила:
— Я написала книгу о том, что они умрут. И они умерли. Потом я написала книгу о восстании в одной стране… оно произошло. За свою жизнь я написала около тридцати книг, и все, что я описывала, сбывалось. Но знаете, Тони, я никогда никого не убивала и ничего не разрушала своими руками. Если я и преступник, то очень ленивый.
Он тихо рассмеялся на это и тоже взял несколько роз:
— Прекрасная повелительница реальности.
