которые, как было доказано на практике, повысили его интеллект.
Мария почувствовала, как в груди у нее все оборвалось.
– Опять же, – продолжала Чжайинь, – все это можно получить из образцов мягких тканей и проб крови. И мы обязательно сделаем это вместе с биопсией костного мозга. Но истинная ценность Баако заключается в том, что мы сможем получить доступ ко всей архитектуре его головного мозга. Это просто неоценимо – иметь в своем распоряжении живого подопытного, на котором можно проверять и анализировать, как проявляются эти гены.
– Вы намереваетесь исследовать мозг Баако? – Крэндолл вспомнила, сколько раз ее подопечному уже делали томографию с тех пор, как он появился на свет. – Чтобы проследить за его дальнейшим развитием?
– Совершенно верно. Но вы с сестрой действовали консервативными методами. Мы считаем, что кардинальное вмешательство позволит добиться более значимых результатов. – Китаянка оглянулась на шимпанзе с оголенными полушариями головного мозга, утыканными электродами. – Мы установили, что можно поддерживать жизнь таких образцов на протяжении двух лет и больше. А имея дело с крупным образцом, мы увеличим этот срок минимум вдвое.
Стало ясно, что Баако собираются подвергнуть такой же операции.
– Нет! – решительно заявила Мария. – Я этого не допущу!
– Это произойдет независимо от вашей воли. В настоящий момент ветеринары-хирурги уже готовятся к операции, – пожала плечами генерал- майор.
– Когда? – слабым голосом произнесла ее пленница.
– Операция начнется завтра утром, после того как ваш подопечный отдохнет после долгой дороги.
Крэндолл охнула, в отчаянии пытаясь найти любой способ помешать этому:
– Если… если вы пойдете на это, я не буду с вами сотрудничать. И вам придется меня застрелить!
Чжайинь бросила взгляд на Ковальски:
– Если дойдет до этого, вы будете не первой, кого я застрелю. И на этот раз я уже не буду такой гуманной, как это было в отношении профессора Райтсона.
Мария тоже посмотрела на Джо.
– Пусть делают со мною что хотят, – пожал тот плечами.
Однако, несмотря на его внешнюю браваду, от девушки не укрылось, как он нервно облизал кончиком языка нижнюю губу.
Но Ляо еще не закончила. Она кивнула вооруженным конвоирам, и те отвели пленников обратно к клеткам, велев им остановиться перед жалобно пищащей от страха шимпанзе со вскрытой черепной коробкой. Чжайинь поднесла руку к прибору на стене и повернула ручку.
Обезьяна судорожно дернулась, из ее маленькой груди вырвался душераздирающий крик. Широко раскрытые глаза животного вылезли из орбит, вероятно, от боли.
– Прекратите! – воскликнула Мария.
Но китаянка продолжала крутить ручку прибора, бесчувственная к страданиям несчастного существа.
Чего нельзя было сказать про другого находящегося там человека.
Ковальски внезапно отскочил назад – настолько стремительно, что Крэндолл не успела ничего понять. Налетев на ближайшего конвоира, великан обхватил рукой ствол его автомата. И хотя оружие по-прежнему висело на ремне у солдата на плече, Джо смог дотянуться до спускового крючка.
Прогремел оглушительный выстрел.
Пуля прошла между прутьями решетки и снесла шимпанзе полголовы. Крики ее оборвались, а тело обмякло, безжизненно повиснув в стальном ярме.
Ковальски тотчас же поднял руки высоко над головой и отступил в сторону. Оба автомата были направлены на него. Даже Чжайинь выхватила свой пистолет. Затаив дыхание, Мария ждала расправы над великаном.
Однако вместо этого Ляо убрала пистолет в кобуру.
– Вижу, у вашего помощника такое же нежное сердце, как и у вас, – повернулась она к Марии. – Но он ничем не поможет Баако. Если вы хотите, чтобы вашему подопытному до самого конца было как можно более уютно, от вас мне будет нужно не только сотрудничество – но и
Она подала знак конвоирам, чтобы те увели пленных.
– День выдался длинным, – сказала Чжайинь на прощание. – Вас отведут в ваши комнаты.
– Подождите! – остановила ее Крэндолл. – Я хочу увидеться с Баако. Провести с ним последнюю ночь.
Китаянка смерила ее пристальным взглядом.
– Пожалуйста! – взмолилась Мария.
– Если вы сделаете ему что-либо плохое, – предупредила Чжайинь, бросив взгляд на мертвую шимпанзе, – даже если речь будет идти о проявленном не
