к месту милосердии, его место займет другой.
И она многозначительно посмотрела на Ковальски.
У Марии и в мыслях не было ничего подобного, поэтому она молча кивнула.
– Я тоже хочу пойти к Баако, – вмешался Джо, трогая свою забинтованную щеку. – Чтобы успокоить его и при необходимости защитить доктора Крэндолл.
Ляо вздохнула. Судя по всему, ей надоело спорить.
– Пусть будет так, – махнула она рукой. – Я распоряжусь, чтобы вам принесли в клетку постели. Но знайте, что на протяжении всей ночи за вами будут наблюдать.
Мария прикоснулась к кончикам пальцев Ковальски, без слов выражая свою благодарность. Они прошли в раздвижные двери и покинули вивисекционную лабораторию – и после этого Крэндолл захлестнули самые разные чувства.
«Что нам делать? Как я смогу смотреть Баако в глаза, зная, что произойдет с ним завтра?»
У женщины подогнулись ноги, а колени задрожали.
Но тут сильная рука обхватила ее за талию, поддерживая.
– Мы как-нибудь прорвемся, – шепнул Джо.
– Как? – подняла на него взгляд Мария.
– Понятия не имею, – пожал тот плечами.
– Тогда зачем…
– Просто подумал, что тебе нужно это услышать.
Как это ни странно, Крэндолл нашла утешение в его искренности.
Великан буквально поднял ее, сажая в электрокар.
– Давай посмотрим, как дела у нашего малыша.
20 часов 44 минутыБаако замечает свою мать сразу же, как только открываются двустворчатые двери. При виде ее его сердце переполняется радостью. Он подбегает к решетке и хватается за прутья, громко гукая, показывая матери, как он счастлив.
Подойдя ближе, та прижимает кулаки к груди, изображая знак, который Баако хорошо знает.
«Я тебя люблю».
Оторвавшись от решетки, он встает на ноги и повторяет этот знак.
«Баако любит маму».
Мама улыбается, но не так широко, как обычно. Баако видит в уголках ее глаз печаль. Он принюхивается и чувствует запах ее страха. Это заставляет его хлопнуть рукой по предплечью другой руки. Он делает так только тогда, когда ему страшно.
Увидев это, мама скрещивает запястья.
«Тебе нечего бояться».
Мама ждет, пока один из плохих людей откроет дверь. Баако противен запах этих людей. Длинная черная палка просовывается между прутьями решетки и плюется в Баако голубым огнем. Баако боится ее и отходит назад, но при этом издает глухое рычание и обнажает зубы.
Наконец дверь открывается, и мама входит в клетку. Вместе с нею заходит еще один человек, великан, который умеет разговаривать руками. Вчера мама показала буквами его имя: «Д-ж-о». Это было еще дома, где у Баако были свой телевизор, своя кровать, свои игрушки и лучший друг Танго…
Горилла рада тому, что Танго нет в этом плохом месте.
Мама подходит и обнимает его. Она прижимает его к себе и издает звуки, теплые и полные любви. В ответ Баако тихо гукает. Потом мама отрывается от него, и он видит у нее в глазах слезы. Она вытирает их рукой, но слезы появляются снова, и мама отворачивается. Баако фыркает и трогает ее щеку тыльной стороной руки.
Маме нравится, когда он так делает.
Однако сейчас она не улыбается и не целует его в нос. Вместо этого у нее из глаз текут новые слезы.
Горилла опускает руку, и тут большой человек, Джо, садится перед ним на корточки, опираясь на сжатую в кулак руку, как это делает Баако. Другой рукой он показывает знаки, повторяя то же самое голосом.
«У тебя все хорошо?»
Баако качает головой. Он поворачивается спиной к маме, чтобы та не видела его пальцы.
«Страшно».
