– Любишь Геральта?
Сначала опешила от неожиданного вопроса, а потом решила – это ответ. Талия влюбилась в опекуна, тот же сделал все, чтобы превратить ее в ту самую магессу, которую видела.
Оказалось, я безумно далека от истины и никакой любовью там не пахло. Не развращал опекун Талию, не тянулась она к нему.
Еще ребенком Талия проявляла любовь к некромантии и оккультным наукам. Разумеется, никто ей в руки такие книги не давал, хотя и показали одному коллеге Соланжа: вдруг у девочки дар? Такового не обнаружилось, и маги с облегчением вздохнули. Как выяснилось, зря. Только, к сожалению, узнали об этом потом, уже после удочерения. Оно, к слову, случилось, когда девочке минуло четырнадцать лет. Талия оказалась одержимой, то есть согласилась время от времени делить тело с демоном взамен на разные блага. К примеру, она ни в чем не уступала по силе магессам, хотя родилась полукровкой. Мать Талии никакими способностями не обладала, обычная, пусть и красивая, женщина.
Разумеется, графу Местрийскому не понравилась самостоятельная и сильная Талия. Он взял ее из школы, чтобы выдать за давнего приятеля, которому проиграл в бильярд руку дочери. Расстаться с девочкой от наложницы он не хотел, а честь требовала расплатиться по долгам. Талия наотрез отказалась выходить за старика, не пожелала отправляться в Мир воды, чтобы отработать потраченные на нее деньги, потребовала тех ж благ, что и Геральт. Когда ей в ультимативной форме приказали убираться из дома, она обокрала отчима и унесла из дома фамильные артефакты. Свейны объявили охоту на Талию, только Элиза помогла бедняжке, под мороком спрятала в Замке магов. Девушке пришлось сменить фамилию и окончательно продать душу демонам, чтобы выжить. Иного пути не было: Талии претила роль любовницы. Путь в ученые тоже оказался закрыт, девушка скиталась по соседним мирам. Когда же вернулась в Веос, поселилась в загородном доме сестры.
Свейны не давали Талии покоя. Они стремились вернуть артефакты и уничтожить девушку. Она раздражала покойного графа самим фактом существования. Безродная спесивая сирота, заставившая расстаться с любимой дочерью! Сестрам пришлось убить отца Геральта, чтобы прекратить травлю. Как оказалось, на время.
Элиза тоже стала одержимой. Глядя на сестру, она убедилась: демоны даруют власть. Муж долгими месяцами пропадал то при дворе, то на войне, поэтому не заметил преображения супруги. Из магессы средней руки та превратилась в члена Совета, Знающую, с которой считались. Тогда же Элиза задумалась, зачем ей Геральт, она достойна большего. Талия лишь подливала масла в огонь, предлагая завести гарем.
Сестры стали необычайно близки, вместе ставили опыты, строили планы на будущее. Элиза закрывала глаза на шалости Талии. Подумаешь, убила старую фрейлину, которая некогда осмелилась оскорбить девушку. Или отправила в небытие некроманта, вздумавшего поболтать с покойным четвертым графом Местрийским. Но королеву Талия не травила, Элиза ручалась, жизнью клялась.
Геральт сам подписал себе приговор, посмев покуситься на единственное близкое существо жены.
Подробностей странной истории, увы, не узнала: когда Элиза разговорилась под моральным нажимом некроманта, меня втолкнули в портал. Соланж не церемонился, просто цапнул за локоток и сотворил на полу темный крутящийся круг. Он вырос, достигнув потолка, и поглотил меня, будто смерч. Последним, что слышала, стал вопль Элизы:
– Умоляю, Соланж, не надо! Я все подпишу!
Кровь застыла в жилах. Показалось или кричала сама смерть? Но ведь некромант обещал… Или он уже поволок графиню на башню? Тогда благодарение силам природы, что я этого не видела!
То ли от переживаний, то ли под воздействием колдовства потеряла сознание и очнулась уже в спальне. Комната оказалась знакома: те же гостевые покои, в которые поместил Соланж после лечения королевы. Только теперь меня не раздевали, бережно не укладывали под одеяло, а бросили на полу, даже не на ковре. Застонав, ощупала многочисленные шишки и села. Кажется, цела. Только рубашка намокла от пота. Кутаясь в пиджак некроманта, устроилась в кресле и нерешительно позвонила в колокольчик. Странно, но на мой зов пришла служанка, даже согласилась принести одежду.
– Только, – смущенно добавила она, – у господина только мужские вещи, я своими могу поделиться.
– Даже экономки нет? – удивилась я.
Служанка кивнула.
– Он из женщин держит только двух горничных и прачку. Мужчины плохо прибираются, а рубашки крахмалить совсем не умеют.
Очень интересно. Помнится, Геральт намекал на балу, неинтересно, мол, Соланжу общество красавиц.
Платье служанки более-менее подошло. Та оказалась ниже и тоньше, но на безрыбье не до претензий. Осторожно спросила, можно ли выходить из комнаты. Горничная недоуменно уставилась на меня, задумалась и кивнула:
– Господин никаких указаний не оставлял. Есть в столовой будете или у себя?
Оказалось, лорд Марон тоже гостил в доме Соланжа и тоже не по своей воле. Нужно его осмотреть и настоятельно убедить не вставать. Как там рука Эллана? Некроманты – кудесники своего дела, способны сделать мертвое живым. Может, Соланж сжалился над несчастным. Хотя с чего бы? Насколько я поняла, сострадание к ближнему тут не в почете.
Эллана нашла в гостиной, на диване. Землисто-бледный, он лежал на подушках и смотрел в потолок. На груди покоился меч – как на надгробиях рыцарей. Издали я приняла лорда за мертвеца. Он не двигался и, казалось, не дышал. Больная рука пластом лежала вдоль туловища, вторая покоилась на
