эфесе меча. Пару минут испуганно смотрела на Эллана, потом решилась подойти. Неужели действительно мертв? Осторожно потянулась к лицу, чтобы проверить дыхание, и, вскрикнув, отшатнулась, когда «покойник» моргнул и повернул голову. В глазах отразилось недоумение. Видимо, лорд силился понять, чем же так меня напугал.
Вспомнив, что перед ним дама, Эллан попытался сесть, но потерпел фиаско. Мышцы на руках и ногах напряглись, кадык болезненно дернулся, и лорд откинулся обратно на подушки. Меч выпал из пальцев и сполз на край дивана.
– Можно? – указала на клинок. – Вы поранитесь.
Лорд кивнул и предупредил:
– Он тяжелый.
Никогда не держала в руках оружия. Даже испытала странный трепет, берясь за теплую рукоять. Действительно тяжелый. И не простой, с руническим письмом. Ой, да он заговоренный! Пользуясь подаренным знаниям навсейского, уселась подле лорда и увлеклась чтением. Тот наблюдал за мной с легкой улыбкой, а потом спросил, что мне подарить.
– Ничего, – удивленно ответила я. – Если вы из-за лечения, то я клятву давала.
– Нельзя ничего, – упрямо возразил лорд и вновь удивил вопросом: – В вас магии совсем нет?
Вздохнув, покачала головой. Догадываюсь, собирался учить.
– Вот и подарок, – обрадовался Эллан.
– А разве ее можно дарить?
Ощущала себя ничего не понимающим ребенком. Насколько я помню, магия врожденная: либо есть дар, либо нет.
– Можно, но для ритуала необходимо согласие обоих участников и полное единение.
– Душевное или телесное? – нахмурилась я.
Каким бы хорошим ни был Эллан, спать с ним не собиралась.
Лорд рассмеялся:
– Как вас Соланж напугал! Любит он смущать людей. Нет, Дария, исключительно душевное. Телесное оставьте для Геральта Свейна. У вас с ним серьезно, раз силу потеряли.
Стушевалась под испытующим взглядом Эллана. Какие же тут свободные нравы! У нас даже о поцелуях говорить неприлично. Закашлявшись, неумело скрывая волнение, принялась расспрашивать о здоровье, опять-таки руку осмотрела. Она частично потеряла чувствительность, плохо сгибалась, но со временем, при должном лечении, придет в норму. Удивительно, как в ней ткани еще сохранились!
Эллан как-то странно на меня смотрел, мялся, словно собирался что-то сказать, но не решался. В итоге не выдержала и подтолкнула к откровенности.
– Ну, тут две вещи. Если одна чисто формальная и мы оба пришли к решению, – лорд подбирался к сути такими окольными путями, что стало не по себе, – то вторая… Словом, на-ре из вас не ушло, не успел я, – покаянно признался он.
Уставилась на Эллана круглыми, как монеты, глазами. Ничего такого не чувствую, никакого чужого присутствия. Лорд виновато пояснил: осталась небольшая частица, убрать помешал Соланж. Мол, когда мы единением сознаний баловались, разлепились не до конца, и лорду очень неловко, но он мысли слышит и видит моими глазами. Показалось или Эллан покраснел?
– Так давайте их разъединим, – предложила единственное разумное решение и осторожно поинтересовалась: – А воспоминания?
– Нет, – без запинки ответил лорд. – Даже если мог бы – не стал. Это личное.
Воистину, предупредительный навсей! Даже не верится, что темный.
Дождавшись, пока черное облачко не возвратится обратно во владельца, осмелилась поинтересоваться:
– Вы только ученый?
Эллан замер, прислушиваясь к моим эмоциям, а потом покачал головой.
– Три военные кампании. Чувствующие полезны на войне. Вас ведь интересовала тема убийств?
Кивнула и, спохватившись, прописала больному покой. И тут же нарушила собственные указания, задав очередной вопрос. Что поделаешь, если лорд сейчас единственный, кто на него ответит. Меня волновали события после обморока. Оказалось, Эллан сразу оказался на диване с жуткой слабостью и головной болью. Посох отобрала магия дома.
– Как это? – не поняла я.
– Очень просто. Хозяин запретил использование любых магических предметов, и охранные чары выбросили посох за пределы дома. Не волнуйтесь, – заверил лорд, предприняв очередную неудачную попытку сесть, – я благополучно его заберу, как только переступлю порог. Он просто в воздухе растворился.
– Вы так добры, милы, разговорчивы, признаетесь в слабостях, будто и не навсей вовсе, – не удержала сорвавшегося с языка замечания.
Эллан заверил, он настоящий навсей, но не видит смысла пугать светлую: «Без меня постараются». Да и привык учить, это тоже отпечаток
