добавив, что о таком и спрашивать не стоит, давно доверяю, и густо залилась краской. О чем только думаю? Лишь бы Геральт не понял, почему так занервничала. Право слово, не стал бы навсей вот так предлагать заняться любовью! Геральт же как назло улыбался. Неужели мысли прочитал? Я же со стыда умру!
– Все, – довольно сообщил Геральт и выпрямился.
На-ре втянулось обратно в хозяина. Странно, я ничего не почувствовала, абсолютно ничего. Хотела спросить об этом Геральта, но раздумала, утонув в зеленых глазах. Они затягивали, будто омуты. А еще эта улыбка, блуждавшая по губам навсея. Он будто специально наклонился ближе, практически касаясь лица. Дыхание сразу участилось, губы зачесались. Да что же это такое? Вдобавок я наверняка лицом как свекла.
Сердце так и рвется из груди, хочется приподняться и… Облизнув пересохшие губы, поспешила сосредоточиться на чем-то другом, кроме соблазна. Кровь! Точно, Геральту нужно лечение. Заодно успокоюсь, избавлюсь от наваждения. А то еще немного – и поцелую навсея.
– Со мной уже все в порядке, давайте вас осмотрю.
Села, поспешнее, чем следовало, и, видимо, напрасно. Геральт ухмыльнулся и изогнул бровь. Точно догадался!
– Ну, если хочешь, осматривай, – с наглой ухмылкой разрешил навсей и развалился на кровати.
Еще и глаза закрыл, будто так и надо.
Бегло проверила ауру и, поколебавшись, потянулась к лицу, стереть кровь. Геральт томно вздохнул, когда пальцы коснулись кожи. Можно подумать, я его глажу! Тут же отдернула руку и заработала недовольное:
– Ты, кажется, осматривать собралась.
Геральт открыл глаза и глянул так, будто он при смерти, а я помогать отказываюсь. Хорошо, может, навсей действительно храбрится, а под рубашкой колотая рана или ожог. Маги устроили знатный поединок, без повреждений точно не обошлось.
Убеждая себя, что это обычный больной, начала медленно расстегивать пуговицы. Почему-то безобидное занятие казалось безумно порочным. Может, из-за полуулыбки Геральта? Как у кота в предвкушении сметаны. Навсей и дышал иначе, неровно. Дразнит? Так и есть, дразнит! Разозлившись, поборола стеснение и быстро разделалась с пуговицами. Но тут случилась новая напасть: каждое прикосновение к обнаженной мужской коже отзывалось приливом крови к щекам. Геральт тоже подливал масла в огонь, млел, будто от ласки. А ведь я только ощупывала! Как прикажете работать?
– Все в порядке! – отвернувшись, брякнула я. – Заживет.
– А вдруг нет? – приподнявшись на локте, промурлыкал Геральт. – Разве ты все посмотрела?
Стащила с навсея рубашку. Одни синяки, царапины, ран вроде нет.
Какой же у него твердый, подтянутый живот! Сразу видно, много тренируется. И кожа гладкая, не грубая. Чуть потная, но этим и притягательная. Стоп, о чем я думаю? Какое мне дело, как и что у Геральта выглядит, как он дышит? Ладно, снаружи все хорошо, но могут быть другие повреждения. Едва начала щупать живот, стремясь определить, все ли в порядке с внутренними органами, как Геральт предательски тоненько застонал, и не от боли. Я отпрянула как ошпаренная, но навсей ловко ухватил за руку и повалил на кровать. Опомниться не успела, как ощутила тяжесть его тела и вкус горячих нетерпеливых губ. Возмущенно уперлась нахалу в грудь, и тот, не разрывая поцелуя, перекатился так, чтобы я оказалась сверху. Теплые ладони тут же легли на попу. Мне бы возмутиться, но сердце прыгало где-то в горле, а тело стало тряпичным.
– Да?.. – на время прервавшись, хрипло, с надеждой спросил Геральт.
Глаза горели, а руки в кои-то веки оставили в покое. Мне бы слезть, но на навсее оказалось так мягко и уютно, а желанные губы так близко… Гори все синим пламенем, я хочу с ним целоваться!
Разумеется, ответить на странный вопрос без самой сути вопроса не смогла, хотя навсей и прожигал взглядом. Вместо этого зарылась в волосы Геральта и потянулась к губам. Не знаю, сколько мы целовались. Я потеряла счет времени. Мира больше не существовало, только губы навсея. Не помнила, и как снова оказалась под Геральтом, очнулась от сладкого дурмана, только когда ощутила прикосновение к бедрам. И не поверх юбок, а под ними. Оказалось, навсей давно задрал подол и гладил полоску кожи между чулком и поясом.
– Помнится, тебе нравилось, Дария, – лукаво шепнул он и, перекатившись, сел.
Признаться, испытала разочарование, но оно быстро сменилось смесью стыда и истомы. Пальцы Геральта массировали ноги от колен до самых пальчиков, а губы… Ох, мать отодрала бы за уши, если бы узнала! Кожа плавилась под умелыми прикосновениями, а сердце окончательно угнездилось в горле. Живот ныл, требуя чего-то непонятного. Вседержители, я снова испытала желание!
Язык Геральта уже дразнил застежки пояса. Пальцы скользнули под чулок.
Непроизвольно выгнулась, когда кончик языка пощекотал кожу. Мне не хватало воздуха, низ живота предательски ныл.
Недовольно замычала, когда Геральт отпустил ноги и одернул подол. Как, и это все?! Я готова была умолять о ласке, но пока мучительно кусала губы.
Геральт победоносно ухмылялся.
– Грязно и гадко, Дария? – наклонившись, выдохнул в губы навсей.
Мерзавец дразнил предвкушением поцелуя, но не желал его дарить. Пришлось взять самой.
