Жестокосердный Геральт поступил иначе: отпустил, да еще и панталоны на место вернул. Не завязал, правда. Сидел и смотрел на меня, а я пыталась прийти в себя, хотя бы выровнять дыхание. Чувствовала, как навсей пожирал глазами грудь, чуть ли не плотоядно облизываясь, и не пыталась прикрыться. А ведь в Мире воды Геральта бы со скандалом заставили жениться: обесчестил же, пусть даже оставил девственницей.
– Дария? – В голосе звучала небывалая нежность.
Тембр стал ниже, как у Соланжа. Голос холодком пробегал по коже, даря желанное спасение от жара. А вместе с ним пришло сознание, что Геральт больше на меня не посмотрит. Никому не нужна легкодоступная девица. Я все испортила. Тут же вернулся стыд. Он накрыл удушливой волной, слезами полился из глаз. Прикрывшись брошенным рядом платьем, разрыдалась и тут же оказалась в объятиях Геральта.
– Что случилось, Дария? – тревожно спросил навсей, убирая волосы изо рта.
Он укачивал, будто ребенка, и странное дело, мне действительно стало легче, во всяком случае, смогла кое-как объясниться. Навсей высмеял мои страхи и заверил – никуда он после не сбежит. В искренности слов убедил поцелуй.
Во мне будто что-то оборвалось, исчезла стена, наружу хлынули чувства.
Все плыло в тумане: поцелуи, ласки Геральта, с каждой минутой становившиеся все откровеннее. Я вновь превратилась в податливую лиру, думать забыла о собственной наготе.
Грудь идеально легла в руки Геральта. Казалось, ее создали для него. Навсей не скупился, остатки разума покинули меня вместе с бешеным биением сердца. Я хотела, чтобы это не кончалось, чтобы сладкая истома, разлившаяся по телу, осталась со мной навсегда. Соски затвердели и стали настолько чувствительны, что реагировали даже на дуновение воздуха. Кажется, я стонала. Почему кажется? Потому что мир остался где-то внизу, а я парила в небесах.
Не помню, когда Геральт разделся, когда наши тела переплелись. Навсей продолжал неистово целовать, пару раз заставил вскрикнуть, оставив засос. В ответ скользнула пальцами по курчавым волосам. Если уж переступила грань, пойду до конца.
Возбужденный мужской орган оказался твердым. Сначала робко, потом уже смелее прошлась по всей длине. Какой же он огромный! Неужели поместится во мне? Из книг выходило – да, но как-то не верилось. И почему тогда, еще в Мире воды, достоинство Геральта показалось неприглядным? Глупая, он самый прекрасный на свете. Навсей терпеливо ждал, пока, будто ребенок, изучающий новую игрушку, налюбуюсь, а потом уложил на спину.
Все вышло совсем не так, как себе представляла. Резкая боль сменилась ощущением наполненности и странного нечто, чего я никогда прежде не испытывала. Оно напоминало желание, только ярче, сильнее. С каждым толчком Геральта внутри меня, судорожным вздохом, ласковым словом мы сливались все крепче, пока не превратились в единое целое. Боль ушла, а вместе с ней и страхи. Мнилось, будто я в небесных чертогах, только там можно испытать небывалое блаженство. Потом мир и вовсе взорвался, поглотив под осколками. Опустошенная, измотанная, изогнулась в последней сладостной судороге. С губ сорвалось имя Геральта. Мгновением позже, последний раз дернувшись, войдя так глубоко, как возможно, на меня с блаженной улыбкой рухнул Геральт.
Только сейчас, когда схлынуло наваждение, поняла, что больше не девственница. Странно, но ни паники, ни брезгливости от близости не испытала. Видимо, когда любишь мужчину, это действительно не больно и не противно.
Навалилась небывалая усталость – и вместе с тем небывалая легкость в членах. Хотелось повторить, но опасалась – новая близость повредит. Да и двигаться пока не могла и не хотела. Ответила на вопросительный взгляд Геральта слабой улыбкой. Все хорошо, не беспокойся, милый.
Глава 12
Утро началось со странного ощущения между бедер. Будто что-то ритмично надавливало там, внутри. Открыв глаза, поняла – во всем виноват Геральт. Лежала, стараясь не показать, что проснулась, хотя происходящее казалось неправильным. Флер вечера постепенно улетучивался, а вместе с ним пришла легкая боль. Не выдержав, заерзала. Геральт тут же оставил в покое. Обнаженные, мы лежали на боку: я спереди, он сзади, и не двигались. Воздух холодил бедра, внутри замирали ощущения от нежданного вторжения.
Внезапно ощутив стыд, потянулась за одеялом.
– Не надо! – Бедра коснулась рука навсея. – Не каждый день видишь такую красивую попку. Можно погладить?
– А вы… ты уже все? – удивилась я.
Вчера вроде не так было.
– Нет. – Геральт сел и сгреб в объятия. – Но могу, если ты не хочешь. Ты хочешь, Дария?
Руки игриво коснулись живота, пробежались по бедрам и усадили на колени. Вздыбленная мужская плоть, будто тычинка гигантского цветка, торчала из лепестков курчавых волосков в опасной близости от лона. Она так и норовила вновь проникнуть в меня.
– Прости, не удержался, – повинился Геральт, запечатлев поцелуй на ключице. – Так сильно возбудился, даже будить не стал. Собирался сделать
