Вольгаст посмотрел на меня, и я ответил северянину:
– Оставайся здесь, разбей стоянку и костер разведи, а мы по пещерам пройдемся.
– Ясно.
Зачем нам пещеры, следопыт не спрашивал. Наверняка ему было интересно, но он сдерживался, и это правильно. Меньше знаешь – крепче спишь.
Следопыт остался. Оборотень направился к ближайшей пещере, которая была ближе всего к замку, а я последовал за ним. Надежды на то, что мы сразу же найдем дневники брата, немного. Но я надеялся, что нам повезет. И каково же было мое удивление, когда, оказавшись в просторной и захламленной пещере, практически возле входа я обнаружил окованный ржавыми стальными полосами сундук.
– Ого! – воскликнул я.
– В чем дело?! – Оборотень обернулся.
– Смотри! – Я ткнул пальцем в находку.
– И что? – Он пожал плечами, и на его лице появилось недоумение. – Стена как стена, самая обычная.
– А сундук? Ты его видишь?
– Какой сундук, Оттар? О чем ты?
– Да вот же он!
– Не вижу. – Вольгаст приблизился к сундуку и в паре метров от него уперся в преграду. – Это камень. Нет ничего. Самый обычный камень.
Оборотень хлопал ладонями по воздуху. Между ним и тайником находилась невидимая стена, и я встал рядом с ним, а затем уловил слабый поток магии Древних. После чего уверенно сделал шаг вперед и почувствовал, как меня обволакивает нечто вязкое и тягучее. Стена пропускала меня, хоть и с трудом, и я сделал еще шаг.
Рывок! Магическая преграда осталась позади, и Вольгаст воскликнул:
– Оттар! Ты где?!
Он меня не видел. Для него я просто вошел в камень и исчез, а мои глаза не замечали никакого иллюзорного камня.
– Я здесь. Возле сундука. Наверное, Халли специально такой тайник сделал, рядом с Койраном, но никто его не обнаружил и не почуял. Подожди меня.
– Жду.
Вольгаст отступил от преграды, а я склонился над сундуком и потянул на себя крышку. Замка не было, или он давно сгнил, так что взламывать ничего не пришлось.
Поднимая застарелую пыль, крышка отпала, и в сундуке я обнаружил прошитую нитками толстую тетрадь, три десятка книг и несколько серебряных охранных браслетов с полудрагоценными камнями, какие носят потомственные фридлозе. При виде такого богатства сердце дернулось, и я едва не закричал от радости. Есть! Тайник найден! Дневник здесь! Удача! Однако пыль забила нос, и я расчихался. Поэтому промолчал, а потом вытащил добычу из сундука и в пару подходов перетащил ее через магическую стену. Причем, как только вынес последнюю книгу, преграда рассеялась сама по себе. Хорошо братец придумал. Если охранять больше нечего, заклинание исчезает, и энергия не растрачивается. Хотя она дармовая, бери сколько хочешь.
«Вот бы и мне так научиться, – промелькнула мысль. – Но для этого надо ознакомиться с записками Халли. Для начала».
– Выносим добычу наружу, – приказал я оборотню, и мы занялись делом.
Спустя несколько минут, покинув пещеру, вернулись к костру, и Ойген, бросив взгляд на добычу, хмыкнул:
– Быстро вы.
– Не болтай, – буркнул оборотень и, выложив книги на толстый войлок, спросил: – Что дальше, командир?
Впервые он назвал меня командиром, и я это отметил. Однако сейчас это не суть важно. Мне хотелось побыть одному и разобраться с тем, что попало в мои руки. Оборотень и следопыт в таком деле не помощники. Ойген, по-моему, даже читать не умеет, а Вольгасту важен только конечный результат. И я решил отослать их:
– Время полуденное, а пещер еще много. Пробивайте к ним тропки. А я пока здесь останусь, за костром пригляжу.
Оборотень кивнул и хлопнул Ойгена по плечу:
– Бери топор, пойдем просеки рубить.
Вскоре я остался один. Весело потрескивал костер, и никто не лез с советами, что и как мне делать. Хорошо. И, скинув пропотевшую куртку, я начал разбор трофеев.
С браслетами все понятно. Это разряженные защитные артефакты. Носить такие могут не только фридлозе, но у каждого народа амулеты свои. На юге используют нагрудные знаки, как правило, в форме звериных голов. На востоке серьги и перстни из золота с драгоценными камнями. В Морее бронзовые или медные амулеты на цепочках. А на севере в ходу браслеты на левую руку, бронзовые для обычных людей и серебряные для фридлозе.
Каждый браслет – сам по себе произведение искусства, и стоят они дорого. Сколько именно, никогда не интересовался, однако пару сотен альго минимум. Но в общем-то такие вещи не продаются – они либо дарятся, либо передаются по наследству. Так что сразу возник вопрос: что мне с ними
