королевства, лежащего на побережье Гневного моря. В том же самом Лангоузе даже не подозревали о существовании в холодных водах раковин столь дивного вкуса, способствующих увеличению мужской силы.
Мэтр Микеле улыбнулся на многозначительное подмигивание северного варвара и продолжил:
– И жил на кухне королевского замка один таракан. Само собой, он не один там жил, а было их неисчислимое количество, но этот отличался особо крупными размерами и красотой.
– Мадагаскарский, наверное, – со знанием дела заметил Вова. – Красивый до безобразия и омерзения. Так он сожрал всех устриц?
– Нет, благородный рикс, совсем не так. По странной прихоти судьбы наш таракан пробегал по кухне именно в тот момент, когда открывали бочонок с дарами соседского короля, и увидел он лежащую сверху огромную и тоже прекрасную устрицу. Дороги любви извилисты и запутаны, но предназначенные друг другу существа влюбляются с единого взгляда, ибо так хотят Небесные Боги. И в этом случае…
– Чем ракушка смотрела, если у неё глаз нету? – опять перебил рассказчика северный варвар. – Странные в ваших морях устрицы живут – их едят, а они глядят.
– История не о глазах, благородный рикс, а о любви. Таракан и устрица столь сильно стремились к счастью, что решили обратиться к покровительнице влюблённых Целюлле Великолепной. В те давние времена Небесные Боги ещё спускались на землю, и случилось так, что молитва была услышана в тот же миг. И превратила Великолепная нашу устрицу в красивейшую тараканиху с двенадцатью ногами.
– Скока-скока? – удивился норваец. – Обычно у тараканов шесть ног, но никак не двенадцать. Мутанты какие-то.
– Сколько просила, столько ей и дали!
– Вова, прекрати докапываться до сказки! – потребовала ведьма. – Что там дальше случилось, уважаемый мэтр Микеле?
– А дальше случилось печальное событие – старший королевский повар обнаружил на столе двух огромных тараканов и смахнул их полотенцем прямо в горящий очаг. Вот и вся история, леди Ирэна.
– Точно вся?
– Повара через пару лет казнили за подгоревших фазанов, поданных к королевскому столу, а трагическая повесть о влюблённых пережила тысячелетия и увековечена в названии гостиницы моего двоюродного брата Алоиза Адольфуса. И там всегда подают свежайших устриц с белым вином со склонов Терракийских гор.
Мэтр замолчал, ожидая от слушателей хоть какой-нибудь реакции, и рыжая ведьма была вынуждена высказаться сквозь душивший её смех:
– Ужасно романтическая история с трагичным финалом. Скажите, а того повара звали Адольфусом?
– Руфин Адольфус стал основателем нашего рода, миледи, и он приходился родным братом несчастному повару, чьё имя затерялось в глубинах веков.
– И это тоже романтично! А что-нибудь ещё вы нам расскажете, многоуважаемый мэтр?
– Ничего не расскажу, потому что мы уже приехали, – Микеле показал рукой вперёд. – Добро пожаловать в Императорский Университет, благородные господа и благородная дама. Он перед нами, этот дворец науки.
Уж на что точно не был похож Императорский Университет Лунгдума, так это на дворец. Огромная крепость с величественными башнями возвышалась над старой частью столицы, и серый камень стен навевал мысли о Бастилии времён Людовика XIV. Общий стиль подавлял и угнетал, а не радовал глаз и не устремлял душу к горним высям. Здесь даже имелись заполненный водой ров с подъёмным мостом через него и обязательные предмостные укрепления в виде двух башенок с узкими бойницами. Вооружённой стражи, правда, не наблюдалось.
– Мрачное местечко, – заметил Джонни. – Общежитие первого курса не в подземельях располагается, я надеюсь?
– Ну что вы, сэр! – поспешил успокоить мэтр Микеле. – Вас поселят в бывших казармах Бургундского легиона, перестроенных под нужды студентов ещё восемьсот лет назад. Уютные комнаты, между прочим. А что до мрачности самого Университета, то к этому быстро привыкают, и через месяц уже никто не жалуется. Твердыня первых императоров и не может быть другой, благородные господа! Она строилась не в самое спокойное время, так что на первом месте стояли удобства обороны, высота и надёжность стен, а красивыми почитались только те крепости, что ни разу не взяты на меч противником. Тогда ценились мужество и отвага… чудесная была пора, право слово.
– А сейчас?
Мэтр Микеле предпочёл не услышать вопроса и вежливо поклонился подскочившему студенту с белым бантом на плече просторной чёрной мантии:
– Сопровождаю новичков к ректору, господин дежурный!
– Маркиз Бирмингхайм, болван!
– Виноват, сэр! Простите старого солдата, что не узнал сразу в вашем облике вашу светлость. Позволено ли мне будет провести благородных господ к его сиятельству графу Артуру фон Юрбаркасу?
– Благородные господа ещё не зачислены в Университет? – поинтересовался дежурный, не обращая внимания на Адольфуса.
