день своего появления в Лунгдуме.
Увы, но благие намерения так и остались намерениями – какой-то проезжающий мимо дворянин остановился и громко поинтересовался, не жителя ли Груманта он перед собой видит. Вопрос был задан с такой мерзкой улыбкой, что все мысли о миролюбии улетучились сами собой.
– Какое ваше собачье дело, сэр, откуда я приехал?
– Шевалье ле Блан де ла Кошон к вашим услугам, сэр! – проявил учтивость имперский дворянин. – И меня интересует всего одна вещь!
– Какая?
– Почему ваша лошадь похожа на осла, сэр?
– Это конь, а не лошадь, – фыркнул Иван. – И он нисколько не похож на вас. Может быть, со стороны задницы и есть что-то общее, но с морды он и симпатичнее, и выглядит умнее.
– Вы хотите меня оскорбить, сэр?
– Оскорбить? – задумался виконт. – Это вряд ли. Назвать вас лошадиной задницей не оскорбление, а комплимент.
– Вы меня обидели! – шевалье схватился за рукоять меча. – Вызываю вас на поединок, и если вы благородный человек, то непременно согласитесь дать мне удовлетворение.
Оклендхайм-младший усилием воли подавил желание влепить наглецу пулю в лоб. Экономия, чёрт бы её побрал. К принесённому из другого мира пистолету осталось всего три полных магазина, и тратить патроны на каждого забияку попросту жалко. Сколько их таких ещё найдётся?
– И что вы предлагаете, шевалье?
– Предлагаю пойти вон в тот трактир…
– Я как раз собирался там пообедать.
– Обедать будет победитель! – де ла Кошон бросил многозначительный взгляд на тугой кошелёк на поясе виконта. – За счёт побеждённого!
– Харя не треснет, сэр?
Губы шевалье искривились в презрительной улыбке, и на мгновение из-под маски напыщенного болвана выглянуло лицо умного, опасного и готового убивать хищника:
– Вы опять оскорбляете? Тем хуже для вас, сударь. Если сначала я собирался биться до первой крови, то теперь мне нужна ваша жизнь. С конём, кошельком и оружием в придачу.
Ну да, ценность фамильного меча Оклендхаймов легко можно определить по рукояти. Такие не делают лет пятьсот, и подобный клинок невозможно купить – они передаются по наследству или достаются в качестве трофея. Продавать – верное средство прогневить Небесных Богов.
– Вы так уверены в своих силах, шевалье?
– Довольно разговоров, – де ла Кошон махнул рукой в сторону трактира. – С недавних пор во дворе каждого приличного заведения устроена специальная площадка для поединков, и там же после оплаты небольшой пошлины нам будут предоставлены секунданты. При желании вы можете написать завещание и заверить его у нотариуса прямо на месте. Правда, это довольно дорогая процедура, так что не советую тратить на неё мои деньги.
– Ваши?
– Да, мои. И не имеет значения, что пока они пребывают в вашем кошельке.
– А пошлину?
– Пошлину придётся платить.
– Империя зарабатывает на дуэлях? – хмыкнул Иван. – Неплохо.
– Разумеется, неплохо, – согласился шевалье. – Вы не будете возражать, если я заплачу за обоих?
– С чего такая щедрость?
– У меня здесь скидка как у постоянного посетителя, а с вас бы взяли вдвое больше. Обычная экономия, сэр.
Перед поединком пришлось вытерпеть довольно долгую бюрократическую процедуру – чем древнее государство, тем сильнее в нём крючкотворные традиции. Это молодые королевства с историей до тысячи лет могут себе позволить упрощенное делопроизводство, но империя любую официальную запись превращает в целый ритуал с тайным сакральным смыслом.
– Назовите ваши имена, господа, – распорядитель площадки для поединков занёс перо над новой страничкой в книге регистрации. – Если желаете сохранить их в тайне, то можете придумать благородные псевдонимы.
– Шевалье ле Блан де ла Кошон, подданный Его Императорского Величества.
Иван решил воспользоваться псевдонимом, поэтому заявил:
– Риттер цу Гроссе Норгефокс из Груманта.
Чиновник добросовестно внёс имена в соответствующую графу и продолжил опрос:
– Кому сообщить печальную новость в случае вашей гибели?
