– Я не собираюсь умирать, – первым ответил шевалье. – Но на всякий случай можете записать статс-секретаря Императорского Университета Джованни Моргана.
– Да и я тоже надеюсь остаться в живых, – рассмеялся Оклендхайм-младший. – Запишите риттера фон Тетюша и норвайского рикса Вована из рода Синяя Борода, проживающих ныне в гостинице при трактире «Свинья и апельсин».
– Готово, господа! Теперь попрошу предъявить имеющиеся при себе ценности, переходящие к победителю согласно закону о дуэлях. Оружие и конь переходят по умолчанию.
Де ла Кошон бросил на стол потёртый кошелёк и стянул с пальца перстень с красным камнем:
– В кошеле две гривенки серебром, откуда следует вычесть пошлину за обоих, а перстень оцениваю в две марки. Ещё победитель может снять с меня сапоги, исподние панталоны с четырьмя заплатами и нижнюю рубашку, лопнувшую по шву в трёх местах.
Виконт откровенно заржал в ответ на наивную попытку оскорбить, но распорядитель был человеком ответственным и внёс всё указанное в опись. Потом вопросительно посмотрел на Ивана.
Тот не собирался уступать противнику в остроумии:
– У меня восемь марок в кошельке, десять гривенок россыпью по карманам, женской привычки украшать себя перстнями не имею, а шевалье де ла Кошону пусть достанутся от селёдки уши, медвежья болезнь, геморрой на всю голову, хрен с бугра, конь в пальто и ростовой портрет гномьего короля Блюминга Великого в неглиже и с парадной киркой в неприличном месте.
Шевалье хихикнул, представив гномьего короля в неожиданном виде, и заявил:
– А вы мне нравитесь, господин Гроссе Норгефокс.
– А вы мне нет! Блюмингом удовлетворяйся, извращенец! – ответил виконт Оклендхайм, и на всякий случай уточнил у распорядителя: – Каков порядок проведения поединка?
– Никакого, – последовал ответ. – В поединке насмерть не существует ни правил, ни порядков, ни запрещённых приёмов. Разрешено всё, что приведёт к победе. Так что можете начинать прямо сейчас, господа.
После слов распорядителя шевалье хищно оскалился и потянул меч из ножен, а Джонни, не долго думая, зарядил противнику ногой в промежность. Потянулся, сгрёб со стола тощий кошелёк, перстень с красным камнем и бросил небрежно:
– Потрудитесь доставить коня и меч этого господина в гостиницу «Свинья и апельсин» в любое удобное для вас время. Подштанники и рубаху он может оставить себе.
– А сапоги, сэр?
– Сапоги я дарю вам, глубокоуважаемый мэтр.
Распорядитель, до глубины души потрясённый скоротечностью и невероятной жестокостью поединка, осторожно осведомился:
– Вы не будете его добивать?
– Зачем?
– Но ведь условием дуэли была обязательная смерть одного из участников. Ведь ваш противник ещё жив.
Джонни с жалостью посмотрел на скорчившегося шевалье де ла Кошона и притворно вздохнул:
– Да разве теперь у него жизнь будет?
– Согласен, – кивнул распорядитель. – Но мы забыли про пошлину, сэр!
– Никаких проблем, любезный, – Оклендхайм-младший бросил трофейный кошелёк обратно. – Сдачи не надо.
Заулыбавшийся мэтр прижал руки к груди:
– Приходите ещё, сэр! Постоянным посетителям пошлина на поединок обходится вдвое дешевле.
Шевалье нашёл в себе силы приподнять голову и угрожающе прохрипел:
– Я найду тебя, риттер! Я ещё приду к тебе с местью!
Джонни пренебрежительно фыркнул:
– Идиот, Гроссе Норгефокс всегда приходит сам. Неотвратимо и вовремя, даже если его не звали!
Покидая площадку для поединков, виконт услышал за спиной требовательный голос распорядителя:
– Снимайте мои сапоги, шевалье. Вы при свидетелях внесли их в список передаваемых трофеев и, как человек благородного происхождения, обязаны выполнить моё законное требование. Теперь это мои сапоги, сэр!
Глава 2
