точь-в-точь таких же, как носил Добрынин.
Внимательно осмотрев комбинезоны, Данил опознал несколько серьезных вмятин от крупного калибра – скорее всего это были «Корды», двенадцать и семь, – и насчитал с полсотни свежих царапин от пятого и седьмого. Но не эти попадания вывели из строя двух терминаторов. Критичными были попадания болванок тридцатого, от автоматических пушек 2А72 – у одного такая пробоина красовалась прямо в середине, вынесшая всю грудину, второй отхватил в правый бок, вырвавший внутренности и вывернувший наружу ребра. Тридцатый калибр не оставил шанса даже им.
Получалось, что Паук был вполне готов дать здесь бой. Но, понимая, что сил у него недостаточно, сделал ставку на хитрость. Два молодца в таких вот униках, сойдись они вплотную, сотворили бы здесь братскую могилу. Сначала в ближнем бою вырезать подходящие пехотные группы, а потом и железнодорожным составом вплотную заняться. И наверняка так и планировалось, именно потому и сдавали своих бойцов одного за другим, как пушечное мясо. Заманивали. Ожидали уже вот-вот штурма мотострелковыми группами, плотного огневого контакта, чтобы как котят всех передавить. Сойтись вплотную, затесаться в ряды противника, бить накоротке – ведь бронепоезд наверняка не стал бы стрелять по своим… Да только не предвидел Верховный, что не полезет противник ближе, введет бронепоезд – и вот именно так: жестко, внезапным ударом, огнем всех калибров. А может даже и предвидел – да вот только иного выхода не оставалось.
Как бы то ни было, охрана периметра в этой его части была уничтожена. Бетонный забор, просматриваясь среди голого леса пусть пока еще и смутным серым пятном, маячил метрах в семидесяти. Путь был свободен, однако до тех пор, пока по полотну не пролезут саперы, оно считалось заминированным и вперед соваться было категорически запрещено.
На разминирование ветки саперы затратили больше трех часов – дело это суеты и спешки не требовало, сапер, как известно, ошибается только один раз. Уже Добрынин стянул почти всех бойцов к бетонному забору части, оставив лишь точечные схроны вдоль ветки, уже закончила работу по восстановлению пути рабочая смена, уже стоял под парами состав, подтянувшись почти к самому укрепрайону и ожидая сигнала – а саперная группа еще только закончила разминирование, собрав подарки, оставленные Братством.
Как и прогнозировал Добрынин, натыкано было в основном за укрепрайоном, сюда, в сторону части – и минировалось наспех, после начала боевых действий. К тому же, артобстрел вызвал сработку большей части установленных сюрпризов, поэтому саперам осталось не так уж и много – но все ж таки достаточно, чтоб в случае подрыва понаделать тут делов… Десяток растяжек, столько же противопехотных, несколько противотанковых, заложенных по обе стороны от ветки… Очевидно, разведка Братства все же смогла отследить передвижение танка при прокладке просеки вдоль путей – и попыталась сыграть на опережение. Но самое главное – обезвредили заряд, заложенный в насыпь между рельс и обязательно сработавший бы при проходе над ним бронепоезда.
– Довольно грамотно поставлен, – докладывая результаты, резюмировал молодой старлей, командир группы разминирования. – Опыт у меня небольшой… в боевых не был. Но учился у человека, который три войны прошел. Они его в насыпь заложили – под рельсы сбоку подрылись, чтоб без следов. Дерн предварительно срезали, потом в целости на место высадили. И провод тоже замаскировали – но не подкопали, а просто по земле пустили. Может времени просто не хватило… Вот за этот провод один из моих ботинком и зацепился.
– Хорошо. Значит, можно состав вводить?
– Да. Теперь можно.
Данил медленно-медленно выдохнул сквозь зубы и, обернувшись, посмотрел на серый бетонный забор и ржавые железные ворота. Проход был открыт. Бронепоезд оградит от черного мутанта и позволит подойти к бетонной площадке вплотную. Неужели цель так близко?..
Земля, мощно толкнув в ноги, опрокинула его на землю. Рядом, неуклюже разбросав в разные стороны конечности, кувыркнулся молодой старлей. За стеклами его противогаза Добрынин на секунду увидел дурные глаза по пятаку каждый… Гулкий удар, родившийся где-то в недрах земли, с треском вырвался наружу, разодрал тишину, поднял на дыбы всю округу. Земля, словно зашедшийся в припадке эпилептик, исходила судорогами, билась взбесившимся куропатом… Там, где стоял бронепоезд, высоко к небу поднялся столб земли, вперемешку с огнем, мелькнули в воздухе вздыбленные платформы, летели во все стороны обломки и ошметки обшивки, куски рельс и шпал, земля, щебень, какой-то мусор… Взрывной волной от эпицентра в стороны завалило деревья, разметало словно тряпичные куклы людей… Добрынин, лежа на бьющейся в конвульсиях земле, с ужасом смотрел туда, где только что стоял состав – но проникнуть взглядом сквозь висящую в воздухе смесь из клубов дыма и пыли он не мог. Смутно виднелись в бешено вихрящемся дыму мечущиеся серые тени, рыжие языки пламени… рвались в огне боеприпасы, слышались крики людей, матерная брань, вопли боли, от которых кровь стыла в жилах…
Данил, откинувшись на землю, в отчаянии сжал кулаки и выругался таким многоэтажным ругательством, что и сам даже не понял, что именно он сказал. Противник оказался куда коварнее и ответил тогда, когда, казалось, схватка уже выиграна. Потеряли людей, сдали позиции – но ударили в ответ так, что многократно перекрыли свои собственные потери!
Победу сводной бригады в этом бою можно было смело назвать пирровой.
Глава 15
Мертвая рука
Разборка по итогам провальной операции была серьезной. Потеря такой важной боевой единицы – это не просто халатность, это вполне тянуло и
