смахивающая на очки горнолыжника. Два широких наглазника с одной стороны вполне совместимы с тактическими очками шлема, а с другой – одна крупная линза, для удобства прицеливания смещенная к правому краю прибора.
– И где они только снарягу такую берут… – ухмыльнулся Данил, натягивая ремешок ПНВ на шлем. Опустил на глаза, состыковывая кое-как с защитными очками, нащупал кнопочку, щелкнул. ПНВ тоненько пискнул – и Добрынин удовлетворенно крякнул: мир, тонувший до сего момента в чернильной темени, обрел свет. И картинка была не мутновато-зеленой, какую он привык видеть в ночном монокуляре, что выдавал на ночные дежурства Плюшкин – а серовато-сиреневая, контрастная, четкая. Хорошенькая вещица, в таком наверняка защита даже от прямого засвета встроена…
Добрынин перевалил тело убитого бойца на живот, высматривая, чего б еще полезного поиметь. ПНВ услужливо проявил из темноты рюкзак-гидратор, транспортные подсумки на пояснице, сидушку под задницу… Сверху, над гидратором, смутно серела какая-то крупная надпись. Данил вгляделся, стянул боевую рукавицу, провел пальцами по рельефным буквам, считывая название словно слепой… «Курвиметр».
«Ни хрена себе, навесили позывной мужику! Хотя… уж не штурманом ли ты будешь, с такой-то погонялой?..»
Он вновь перевернул тело на спину, обшарил административную планшетку на груди – и удовлетворенно хмыкнул. Карта! Однако даже с помощью блатного ПНВ прочитать ее сейчас вряд ли удастся. Да и некогда – туманная мгла на поле постепенно редела, уносимая поднявшимся не к месту легким предутренним ветерком… Будет еще время. Сейчас же есть дела поважнее – уматывать нужно, да поскорее!
– Комбайн, прием… Комбайн, как слышишь?.. – ожила вдруг трофейная радиостанция. – Южная группа, как меня слышите!? Есть кто живой?
– Комбайн убит. Бургер на связи… – отозвался чей-то молодой голос. – Слушаю, командир.
– Как у вас? Потери? Доложи обстановку!
– Попытались подойти, нарвались на растяжки. Очень много выставлено, и плотно! Шестеро двухсотых у меня, трое трехсотых, легких. Разминируем, но движемся медленно. Встречного огня нет… В коровнике пусто?
– Вроде бы… Доклад был – вышли, пытаются прорваться с северной стороны…
Добрынин злобно усмехнулся. Как это часто бывает в бою, ситуация вдруг переменилась коренным образом. Еще буквально пятнадцать минут назад он был уверен, что ошибся с растяжками – а теперь вдруг оказалось, что если бы не эта «ошибка», их давно уже покрошили бы с тыла. Пока они, сняв наблюдение с юга, прорывались на север – к ним как раз с южной стороны и полезли! Займи противник коровник – и группа оказалась бы между молотом и наковальней.
Между тем общение продолжалось и Данил навострил ушки, не желая потерять ни единой крупицы информации.
– Тюлень, ты как? Держишься? – продолжал опрос неизвестный голос. – Еще раз давануть для отвлечения сможешь?
– Да какой там давануть!.. – возмущенно заорала радиостанция в ответ, и Добрынин сообразил, что это, похоже, говорил командир северных, которых изрядно проредила контратака. – Мы же отвлекающая группа! Ты мне изначально мало выделил! Людей – ноль! На растяжки нарвались! Потери у меня! Принял бой, из коровника садили как черти! Есть ослепшие! Обещали же современные ПНВ – и где они?! Нищеброды, мать вашу! Световые гранаты кинули, часть приборов сдохла вместе с глазами… И на прорыв пошли! Сейчас никого не наблюдаю! Может и положили всех в дыму – а может и назад отошли!..
– Ладно, не ори!.. – осадил возмущенного голос. – Бургер сквозь растяжки пробивается. Разминирует – прессанём с двух сторон. Как понял меня?
– Принял, жду сигнала… – мгновенно успокаиваясь, буркнул собеседник.
Связь прервалась.
И тут в голове Добрынина, перечеркивая уже выстроенный план выхода из окружения, вдруг смутно забрезжила новая интересная идея… Опробовать стоило – хотя бы потому, что вреда никакого, а пользы может принести – вагон.
Убавив громкость на минимум, он нажал несколько раз подряд тангенту вражьей радиостанции, и дождавшись, когда из динамика недовольно квакнул чей-то голос, торопливо и полуразборчиво зашелестел:
– Курвиметр на связи!.. Сижу в сотне метров от коровника, к северо-западу… Куда вы там смотрите?!. Дымовая завеса – ложная цель! Наблюдаю противника! Уходят на запад, через холм! Семь человек! Из зоны огня снайпера вышли, он их даже не видит! Коровник занимайте и давите их с тыла!
Произведя сей демарш, торопливо пихнул что-то снова квакающую радиостанцию в подсумок на пузе – и вскинул к плечу винтовку, ожидая развития событий.
Реакция последовала незамедлительно. Буквально из-под ног, метрах в двадцати, поднялись четыре серые тени и короткими перебежками потянулись к коровнику, надеясь занять оставленные позиции и ударить в спину мнимым беглецам. Следом поднялись еще трое – только на ногах держались уже не так уверенно. Двое брели словно слепые, высоко поднимая колени и осторожно ставя ноги на землю, а третий, в середине – поддерживал.
«А вот и пострадавшие. Ну да ладно, зрение вам, ребята, теперь уже совсем не понадобится…»
Замерев, Данил дождался, когда тени пройдут мимо и покажут свои спины, – и аккуратными ювелирными выстрелами уложил всех на землю. Последнего свалил у самого пролома – боец, похоже, понял, что откуда-то бьет неслышная и точная смерть, и, рванув, словно бегун-олимпиец на стометровке, попытался побыстрее нырнуть в укрытие – но не преуспел.
Северные подходы теперь были чисты. Дорога свободна, можно уходить – но Добрынину этого было уже мало. Успех вдохновлял – да и барахла у
