– а там, глядишь, и пацаны с холмов подключатся. У них эта ложбина как на ладони, даже ползком не подобраться. Возьмут в клещи кинжальным – тут-то Бургера сотоварищи только и видали…
Пока бойцы возякались с растяжками, прошло с полчаса. Добрынин, глядя, как медленно продвигаются темные фигуры, усмехался – Батарей с Халявой, видно, очень уж старались, выстраивая такой плотный заслон. И – впрок пошло, чего уж. Не будь этого заграждения, получили бы с тыла по полной программе… Все это время радиостанция молчала и лишь когда фигурки на поле зашевелились активнее, эфир наконец-то ожил:
– Тюлень, командир на связи. Как слышишь меня?.. Тюлень, как меня слышишь, прием!..
Тюлень молчал. Да и что он мог сказать, если уже полчаса как лежал с девятимиллиметровой пулей в башке?..
– Курвиметр на связи, – еле слышно зашептал Данил в ответ, одновременно наблюдая за подбирающимися перебежками к коровнику темными фигурами. – Тюлень двухсотый. Слушаю.
– Курвиметр, твою мать! Почему молчишь?! Где противник, по которому доклад был? Откуда шел? Ты сам где?!
– Виноват… – забубнил себе под нос Добрынин, пытаясь говорить невнятно и одновременно изобразить раскаивающегося бойца. – Темно, ПНВ глючит… Обознался…
– Получишь у меня по первое число, урод! Будешь знать, как ложные целеуказания давать! Вернемся в город – доложу по команде! Твердохлеб тебе кишки вынет!..
Данил чуть не поперхнулся. Твердохлеб – он эту фамилию отлично запомнил! Твердохлеб был тем самым командиром охранной бригады, где служил сын Профессора! Вторая охранная! Сама по себе информация мало что стоила – но может быть удастся ее как-то использовать?..
– Курвиметр, сука! Чё замолк опять?! Где ты есть? Кто с тобой? – продолжал требовательно допрашивать голос.
– Сидим в коровнике, со мной трое… Противника не наблюдаем.
– Хорошо, принимай гостей. Группа Бургера разминировала, выдвигается. Видишь их?
– Вижу…
– Командир, Батарей на связи, – вклинился вдруг в ухо голос Пашки. – Обошли холм, подходим к вершине. Слышим базар, прямо по курсу. Чел с каким- то, курвиметром ругается… Валить?
Данил выдохнул с облегчением – Пашка вышел аккурат на гнездо наблюдателя, в котором сидел и командир этой самой группы. И он еще спрашивает!..
– Вали его, Паша, вали шустрее! Внимательнее – это КП и командир там!
– Принял, работаю…
«Пашка работает – пожалуй, мне тоже пора».
Подхватил короткоствольного укорота, прицелился – и врезал длинной очередью по подходящему противнику. Метров тридцать, почти в упор, промахнуться невозможно! Двое тут же улеглись как подкошенные, третий, получив в плечо, крутанулся в воздухе и, упав в траву, заголосил тонким жалобным голосом. Еще двое, определив направление, начали садить длинными очередями в ответ, но Добрынина там уже не было – пригнувшись, чтоб не получить шальную пулю из окна, он метнулся к стоящему в центре у пролома пулемету.
Подскочил, упал рядом, прижимая приклад к плечу, отработал двумя короткими очередями, свалив еще одного. Последнего не успел – боец благоразумно залег, скрываясь в густой траве, но Данил уже представлял его примерное местоположение. Выудил гранату, дернул кольцо – и запулил, ориентируясь на крики раненого. Там они оба, там, голубчики…
Хлопнуло, над головой свистнул шальной осколок. Голос умолк – отмучался. Из крайних, запоздало пытаясь прикрыть работающую в поле группу, принялись работать целой кучей стволов – но и только. Противник явно не желал показывать нос из застройки и лезть в чисто поле против пулемета. Добрынин, откатившись за стену, переждал ажиотаж, слушая, как пули крошат кирпич снаружи, и вновь сменил позицию, перебравшись в левую часть здания.
– Паша, как у тебя?
– Отработали, – тут же отозвался Батарей. – Макушка наша, ждем приказа. Слышим тебя – это ты там воюешь?
– Кто ж еще… – проворчал Данил. – Ладно, ждите. Паникар, результаты?
– Сняли шестерых, занимаем позиции, – лаконично отозвался Леха.
– Принял. Ждите.
Пацаны на месте – пора переходить к заключительной фазе операции.
– Командир, Курвиметр на связи! Командир, прием… Как меня слышишь?.. Командир, отзовись!
Командир, конечно же, молчал – Пашка со товарищи сработал исправно. Впрочем, этот вызов предназначался вовсе не для его ушей, а для старшего южной группы.
– Бургер, это Курвиметр! Холмы молчат, командир не отвечает! Что делать? У тебя сколько народа осталось?..
– Сколько есть – все мои, – тут же отозвался командир южных. – А ты вот что, Курвиметр, браток… назови-ка свой личный номер.
