Данил улыбнулся.
– С вами, Игорь Антонович, и без чая поговорить одно удовольствие. Чем на этот раз удивите? Что прибавилось в скрижалях истории?
Ивашуров неспешно разлил воду по стаканам, бросил пару щепоток из коробки, достал пакетик с сахаром.
– А вы знаете – да. Есть одна историйка. И презанятная, скажу я вам!
– Какой категории? – поинтересовался Добрынин, припоминая, что Ивашуров делит все материалы на три части.
– О-о-о-о… – протянул Сказочник. – Помните?.. Приятно, – он заулыбался. – Так вот – самая что ни на есть правдивая история. Третья категория, лично сам поучаствовал. Так что и ей теперь счет открыт.
– Вот оно как… – протянул Добрынин. – Что же случилось? Всего-то три месяца прошло…
– То-то и оно. Со мной вообще, как с вами встретился, чертовщина какая-то твориться начала, – развел руками Ивашуров. – Сам удивляюсь. Вот опять же… и не собирался в Пензу идти, хоть Серега и приглашал – а вас тогда увидел – и словно потянуло что-то. Дай, думаю, схожу, посмотрю, как и тут люди живут. Не захаживал ведь ни разу, все мимо, все в обход…
Он поднял стакан, поглядел на свет:
– Ну, заварился, должно быть. Вы пейте, пейте…
Данил, хоть и был вполне сыт, отказать гостеприимному человеку не решился – прихлебнул, почмокал, пробуя на вкус. Чай и есть чай. Конечно, всяко лучше, чем из грибов сушеных – а караванщики доносили, что и такой тоже бывает.
– Премного благодарен, – учтиво поблагодарил он. – Ну, так что? Рассказывайте?..
Ивашуров упрашивать себя не заставил. Откинулся на спинку диванчика – и, прихлебывая, неспешно начал свой рассказ.
– Если помните, расстались мы с вами за Яранском, на ярмарке. Распрощался я с вами – да и сам там недолго пробыл. Переночевал еще ночку – и завернул вниз, на юга. В родные края решил наведаться, к Самаре поближе. Из Кировской области путь неблизкий, километров шестьсот с гаком – и потому добрался я туда аккурат в августе. И вот, прохожу это я край Самары – и встречаю парочку… Молодой парень с девушкой, и что самое интересное – из города! А надо вам сказать, что до того момента город от всего мира отрезан был – Рубеж мешал[16]. Слухи разные ползали, но самый упорный – военные что-то нахимичили, вот и образовался барьер, ни туда – ни обратно. А тут вдруг – нате вам… Что-то они там сделали – я не вникал, – но факт на лицо: Рубеж исчез, и, вроде бы, совсем недавно… Они особо не распространялись – да и недолго мы разговаривали. Ну, я, конечно, за эти годы, профессионалом стал в допросном деле, – ухмыльнулся Ивашуров. – Столько переслушал, столько записал… Начал их на предмет интересных историй пытать – и среди прочего рассказали они мне о некоем культе Космоса, что в Самаре, оказывается, среди культов и верований на первом месте. Суть такова: дескать, прилетят однажды пришельцы с далеких звезд и тех, кто верит и исправно поклоняется – заберут в лучший мир, а все остальные так дальше и будут здесь догнивать…
– Не блещет оригинальностью, – скривился Данил. – Все эти пророки, да чревовещатели… Во времена смуты их больше всего и появляется. Единственный пророк, который доверия заслуживает – Шаман, да и того Хасан шлепнул.
– А вот это вы мне тоже расскажете, – заметил Ивашуров – и продолжал: – Ну, да и ладно. Интереса особого эти сведения для меня не представляли, и поэтому я хоть и записал на черновик – но в тетрадь вносить не стал. До поры до времени. Помахал им ручкой – и по своим делам направился.
Было это днем, после обеда – а к вечеру добрел я до Кузоватова. Раньше поселок крупный был, двадцать с лишним тысяч проживало – а теперь-то хорошо если человек триста наберется. Встретили радушно, определили на постой к одной семье… Только меня-то не проведешь. Они вроде и рады, улыбаются, гостеприимство выказывают – да только глаза у всех до единого словно внутрь повернуты. В себя смотрят, как не от мира сего. И – благостные такие ходят, спокойные, тихие, будто каждого по отдельности пыльным мешком по хребту огрели. Я, конечно, смекаю, что дело не чисто – но деваться-то некуда. Ночь на дворе, а ночью-то куда сунешься? До следующего поселка не близко, к утру может и доберешься, пехом-то – да и то если зверью на зуб не попадешь. Ладно, думаю себе. Осмотрюсь, что тут да как, почему народ словно примороженный ходит… Винтовку на всякий случай далеко не откладываю, и рюкзак не разбираю, а «Грача» так и вовсе при себе держу…
И вот, сижу я, значит, вечером в горнице, новый нож подтачиваю, что на ярмарке прикупил. И – входит он… Даже не входит, а как бы это сказать… втекает… Плавные такие движения, гладкие… Высоченный, под потолок. С посохом, в черной рясе, лицо в тени под капюшоном прячется, на груди цепура толщиной с палец, серебряная – а на цепуре хреновина какая-то болтается, с мой кулак величиной. То ли ракета, то ли торпеда… Позыркал вокруг, по- свойски хозяевам кивнул – те сразу же дружно засобирались куда-то – и ко мне подсаживается. Ну что, говорит, сын мой… Я – отец Иеремей, глава здешней конфессии. А ты кто таков, откуда сам будешь, куда идешь?.. Я ему рассказываю кратенько, что да к чему – однако вижу, он хоть и слушает, но особо не вникает, головой по сторонам вертит… Дослушал – и говорит: а нет ли у тебя желания на проповедь сходить? Ты, говорит, человек серьезный, сразу видно, беспокойства пастве от тебя не будет. Опять же – везде бывал, много повидал… а вот с культом Космоса-то знаком?
– Ох ты… – пробормотал Добрынин. – Вот это вам повезло… Это значит, не успел Рубеж исчезнуть – так они уже по окрестностям расползлись?..
– Уж совпало – так совпало, – кивнул Ивашуров. – Получается так… Ладно. Я долго-то думать не стал – ну чего я, спрашивается, теряю? Если ловушка какая – так я и так уже попал по самую шею, захотят убить – не отобьюсь… Чего б не сходить? Опять же, если все нормально – и вечер скоротаю и новую историю запишу. Словом – согласился.
