Только сейчас, а не в допросном кабинете глубоко под землей, Дмитрий понял, как же отстал за последние годы. Наверное, даже Толик Клюшкин знал о современных Иных больше своего бывшего надзирателя.
Жизнь ушла вперед. Похоже, на всех слоях Сумрака.
Глава 2
С ключами от машины и кейсом Дмитрий спустился в холл по главной лестнице. Анна ждала его внизу, сидя на диване. Час назад он снова встретил ее на опушке леса и провел на территорию, а затем отправился на последний инструктаж к Ярову.
Анне явно было интересно посмотреть на новых воспитанников интерната, у которых за эти годы даже сменился фасон школьной формы. Но шли занятия, и холл пустовал. Лишь сидели двое вахтенных, Светлый Морковин из Гусь-Хрустального и питерский Темный Жданов. Они с любопытством разглядывали девушку и явно не раз проверяли ауру. Распознать неинициированную Иную у них способностей вполне хватало, а вот увидеть печать, как Дреер, – нет. Анна тоже изучала их, поглядывая искоса, но ни одна из сторон не решалась первой вступить в контакт. Вахтенные – потому что на их глазах посетительницу привел Инквизитор из Школьного Надзора. Голубева – потому что не получала никаких инструкций от того же Инквизитора и явно не хотела сделать что-то не так.
Идея установить вахты принадлежала, как ни странно, тоже Ярову. Тот не был педагогом ни по образованию, ни по призванию, но Дреер не раз убеждался, что в детях и подростках шеф понимает больше него. В частности, Яров осознавал, что отобрать у всей школы возможность хотя бы понемножку колдовать – это все равно что заставить детей вне классов ходить в наручниках. А кроме того, главная педагогическая цель интерната такими мерами никак не достигалась. Тогда он придумал множество трюков для приложения энергии с одновременным воспитанием ответственности, и вахты были одним из них. Каждый должен был по очереди один день и одну ночь отсидеть на охране школы в паре с Иным другой масти. Обоим выдавались настоящие боевые жезлы, заряженные кратковременным «фризом». Кроме того, с дежурных снимались все магические блоки.
Вахтенные следили за порядком и даже тем, как пришедшие вытирают ноги.
Случаев, когда хоть кто-то применил жезл, еще не бывало.
Дмитрий расписался в журнале у блюстителей, кивнул Анне, и вдвоем они вышли на крыльцо. Мальчишки есть мальчишки, и надзиратель физически ощутил, как те с удвоенной энергией сканируют его вместе с девушкой. Наверняка и линии вероятности прощупывают, пинкертоны. Они даже пытались неумело скрывать свои манипуляции, забывая, что в Сумраке почти все оставляет след, будто круги на воде.
Через пять минут они с Анной выехали за границу действия всех школьных чар, а еще через несколько были уже на трассе.
Девушка явно не привыкла путешествовать на таких машинах, как яровский джип, и Дреер, если честно, тоже.
Не зная точно, Дмитрий подозревал, что Яров пришел в Инквизицию из Дневного Дозора. А его принадлежность к Тьме, как и у Стригаля, определялась скорее какими-то моральными вещами, убеждениями из серии «что такое хорошо и что такое плохо», чем преследованием сугубо личных интересов. Инквизиция это лишь усилила. За редким исключением все сотрудники Бюро частную жизнь вели скромную. Только у некоторых бывших Темных оставалась рудиментарная тяга пожить красиво, а ведь жалованье вполне позволяло. Но у непосредственного начальника подобных устремлений Дмитрий никогда не замечал, разве что слабость к редким и весьма недешевым сортам кофе. Но вот что касается дела – Инквизиторы не отказывали себе ни в чем. Ни в провешивании порталов через два континента, что заштатному Дозору обошлось бы в годовой лимит на волшебство, ни в покупке супердорогой техники и недвижимости, если требовалось. Дреер полагал, что и самый богатый местный олигарх, лесодобытчик Симонов, такого автомобиля не имел. Зато, оборудуя машину, Яров был предельно функционален. Никаких излишеств. Он даже накидывал на нее специальный полог, и та воспринималась обычными людьми как простая «нива».
На территории школы этот полог не действовал, и Анна увидела машину как есть.
С полчаса они ехали молча. Анна не решалась заговорить первой, а Дреер разбирался в себе. Он наконец-то мысленно признал перед зеркалом заднего вида, что девушка нужна ему не столько как ассистент – с игрушками Ярова дело представлялось не особенно и сложным, – сколько просто как кто-то близкий рядом. По-настоящему близких у него ни здесь, в школе, ни в Бюро не осталось.
Дорогу указывал артефакт, умело замаскированный под навигатор и даже упрятанный в аутентичный корпус.
Анна любовалась окрестностями. Осень уже тронула кистью поля и перелески, но сделала это мягко, как будто до конца не определившись с художественным замыслом. Солнце еще грело, как полагается бабьим летом, и девушка надела только легкую курточку. С собой она взяла одну небольшую кожаную сумку. Дреер по старой привычке личного багажа вообще не имел.
– Так, говоришь, с аутистами уже работать приходилось? – наконец завел разговор словесник. Мимолетно вспомнил Шагрона: тот всегда, будучи за рулем, отпускал первую реплику.
– Угу, – ответила девушка, глядя в окно.
– И какие они были?
– Все разные. Двух одинаковых нет. Даже диагноза такого, можно сказать, почти не бывает.
– А что тогда?
– Расстройства аутистического спектра.
