– Городецкая? – уточнил Дреер.
– Другой нет, – сказал Инквизитор.
– Знакомая фамилия, – вдруг обронил Питер.
– Ты-то откуда знаешь? – удивился Дмитрий.
– Я однажды вечером заглядывал в Кенсингтон-парк, – ответил Питер. – Никого уже не было, я сидел, играл, думал. А потом меня заметил один Иной. Очень сильный. Не знаю, какой у него уровень.
– Это был Городецкий?
– У него так в паспорте было написано.
– Ты что, паспорт у него проверял? – поразился Дмитрий наглости великовозрастного оболтуса.
– Зачем? Я могу прочитать любую надпись под обложкой.
Помнится, Городецкого начинающий Светлый Дреер видел всего один раз – он читал лекцию слушателям дозорной школы.
Интересно, что подумал Городецкий, встретившись с настоящим Питером Пэном?[7]
– Нельзя сюда никого вмешивать, – сказал Дмитрий. – Тем более эта девочка сама еще почти ребенок.
– А Сумрак может справиться с рыцарями? – вдруг спросил Джонни.
– Может, – ответил Александр. – Они же его часть. В конце концов, Двуединый смог убить Тигра.
Книжные дозорные уже знали и эту историю.
– Так вот же Сумрак. – Джонни показал на Маугли.
Малыш вдруг отвлекся от бессмысленного раскладывания карандашей – он сидел со всеми за общим столом – и даже коротко взглянул на Джонни. А потом опять занялся карандашами.
– Это все было бы слишком просто, – сказал Дреер. – Но они его не боятся. Ему не объяснишь, кто враг, а кто друг.
– Кто друг – он понимает, – возразила Анна.
– Рыцарь-Весна тоже будет с ним ласковой и дружелюбной… – заметил Дмитрий.
– Его надо вылечить! – провозгласил Джонни.
– Невозможно, – вмешался Александр. – Душевные болезни не лечатся магией. Можно еще как-то играть со слабоумием на уровне замены личности, но и все. Аня, – он впервые назвал девушку по имени, – этот… аутизм… люди сейчас могут как-то исправить?
– Я не слышала, – покачала головой девушка. – Но он может сам измениться.
– Аутизм? – не понял Инквизитор.
– Нет, Маугли. Он может вырасти. Повзрослеть. Бывает, что с возрастом люди начинают лучше себя контролировать. Совсем это никогда не проходит, но он может научиться с этим жить.
– А если сделать так, чтобы он вырос быстрее? – не унимался Джонни.
– Ты знаешь такие заклинания? – охладил его пыл Стефан. – Я – нет. Может, у господ Инквизиторов есть?
– Нет, – четко сказал Александр. – Никто не ставил целью ускорить старение. Только замедлить. И то не всегда получается. Ведьмы, например, дорого бы заплатили за возможность остаться, а не выглядеть молодыми. Очень дорого.
– Тогда нужно его сделать! Написать! – продолжал Джонни. – Нет, значит – будет!
– Написать можно… – сказал пегий Мик, до того молчавший. Из всех книжных дозорных он выглядел наиболее современным, носил какие-то умопомрачительные часы на руке и активно использовал разные гаджеты. У Дмитрия, помнится, челюсть отвисла, когда после всего в этом храме бумажной книги он увидел в руках Мика нечто вроде гиперфутуристического смартфона. Даже вспомнил: именно со смартфона некогда началась история Ани Голубевой, хотя такого слова в далеком уже две тысячи четвертом не знал даже сам наставник Дреер.
– Можно написать… – Мик любил повторять все дважды. – Только долго. Долго. Надо пробовать. Пробовать.
– Пока ты будешь пробовать, он успеет сам вырасти. Сколько Обмен Судьбой писали? – сказала Хильда.
– Даже если напишем, – снова влез Стефан. – Мы где? В Сумраке. А если он потом с Сумраком захочет драться? Сейчас его отец хочет, так сказать, съесть… Не морщись, все так, по мифологии. А вдруг он сам захочет свергнуть отца? Как Зевс Хроноса? В мифах про это полным-полно. А Сумрак живет по законам мифа.
– Вовсе не обязательно, что так будет, – раздался голос Зака. – Наш мир – лишь одна из книг в библиотеке Вселенной. Сумрак – читатель этой книги. Маугли нужно будет всего лишь найти свою. Но для этого он должен научиться читать.
– Я могла бы помочь, – сказала Анна.
– Ты? – покосился на нее Александр, сидевший рядом, по левую руку. По правую, конечно же, расположился Маугли.
– Я джинн. Я смогу выполнить это как желание.
– Сейчас не можешь, – напомнил Александр. – Твоя бутылка в схроне Инквизиции, дорогая джинна.
