Александр полез в карман и вытянул оттуда уголок сигаретной пачки, словно в доказательство.
Дреер ни разу не видел Александра с обычной сигаретой, только с электронной. Может, он бросал?
Француз молча вытащил что-то из складок балахона и аккуратно направил по воздуху своему ученику.
– Мою тоже возьми, – сказал Кармадон. – На память.
Он вытянул руку из-под балахона, где держал ее все это время, и тоже бросил Александру маленький блестящий предмет.
И вот только сейчас Дреер понял, что будет. Когда ничего и никому не уступающий Дункель предложил сам.
Случился новый толчок, но не подземный, нет. Что-то изменилось внутри, отозвалось глухим сожалением о неясном, чего нельзя выправить. Дмитрию это было знакомо. Так перераспределяется Сила в Сумраке, если находишься рядом с источником.
А затем потянуло холодом. Это уже самый верный признак…
Женщина и подросток тоже повернулись к Александру. Он был в руках у Рыцарей, у одного – в прямом смысле, он был беспомощен и слаб перед ними, сколько бы Силы ни имел. Но как Иной Александр родился на поле боя. Да и греческий юноша Никос, сражавшийся там, куда смотрела в те годы вся Европа, наверняка был не худшим бойцом.
Пространство как будто раздвинулось и выгнулось. Вздыбился пол, сгустился воздух, словно заледенел и отвердел, засверкал хрустальным шаром. Дреер увидел первый слой, не опуская век. Перед ним, перед Инквизиторами, перед Майлгуном надулся серый мыльный пузырь, заключая в себя Александра и четверых пришельцев, оказавшихся к нему ближе других.
А еще Дмитрий чувствовал Круг Силы, мгновенно образованный всеми Великими, даже Хеной в образе смилодона, и их подручными рангом пониже. Рефлекс сработал даже у Майлгуна. Центром Круга был Александр – ему Инквизиторы отдавали все, что могли. Бросив перед этим два самых сильных артефакта, которые намеревались использовать для себя.
Дмитрий и сам рад был бы помочь, да нечем. А еще он понимал, насколько отчаянная попытка Александра бесполезна.
Стенки пузыря из полупрозрачных становились белыми. Александр возводил Саркофаг Времен, куда намеревался заключить вместе с собой всех четверых Рыцарей.
Но Саркофаг – для Иных, а не для сумеречных тварей.
На глазах всех, кто находился в камере, стенки окончательно потеряли прозрачность, затем белая сфера начала исчезать – и тут же вновь проявилась, пошла трещинами и разлетелась на куски, будто яичная скорлупа.
Внутри шла драка. Александр, увидев, что Саркофаг не властен над выходцами Сумрака, вступил в рукопашную, тратя остатки сил на ускорение, потому бой походил на фейерверк из цветных ракет, бешено рикошетирующих в узком пространстве. Схватиться с креатурами одними голыми руками выглядело безумием… но все же меньшим, чем коротать с ними вечность.
Инквизиторы слишком полагались на волшебство. Зато, когда доходило дело до открытой схватки, себя не жалели.
Впрочем, не все…
Гигантским прыжком внутрь рассыпающегося Саркофага кинулся Хена и тут же выкатился обратно, сплетясь в клубок с Рыцарем-Весной. Выхватили армейские ножи гвардейцы Кармадона и скользнули в драку, тоже мгновенно ускоряясь. Кармадон остался на месте, скрючив пальцы, видимо, прикрывая своих Щитом.
А вот Морис раскрыл портал – у него таки получилось – и скрылся.
Из эпицентра драки вылетел неестественно изломанный гвардеец и, как кегельный мяч, сбил с ног Майлгуна. Рядом с ним тут же оказался Рыцарь-Лето, взъерошенный, помятый, с кровоточащей царапиной на щеке. И злой. Увидев Кармадона, щелкнул пальцами, над которыми зажегся огонь.
Майлгун с пола махнул рукой – и вокруг шеи подростка обвился «кот Шрёдингера». Дмитрий и не думал, что этот зооморфный артефакт умеет так шипеть. Валлиец стиснул руку в кулак, заставляя «кота» сжать объятия. Скорее всего, если бы Рыцарь-Лето был человеком, его голова просто-напросто отделилась бы от тела. Но тот вцепился в свой мохнатый когтистый ошейник докрасна раскаленными руками.
Шипение усилилось, и к нему добавился запах паленой шерсти.
К подростку бросился Стригаль. Нет, вовсе не помочь сорвать самую эффективную удавку в мире. Он схватил с пыточного стола нечто вроде скальпеля и прыгнул к воплощению Гнева. Обращаться с холодным оружием Стригаль умел, как всякий Инквизитор. Жаль, что пистолеты в здании имела только охрана…
Он метил явно в висок. Но Стригаля остановило вошедшее ему в грудь лезвие изо льда. Сначала было именно лезвие, и только потом в воздухе между Инквизитором и его неудавшейся жертвой обрисовался владелец кинжала – Рыцарь Страха.
Бывший глава Школьного Надзора обвис. Его «скальпель» звякнул об пол.
Дмитрий, не думая ни о чем, кинулся к старику, стараясь механической рукой схватить за горло или хотя бы пальцами угодить в глаза. Но не успел сделать и шага. Старик оказался уже за его собственной спиной, а холодный, как сто могил, клинок – у горла. Словесник был нужен живым.
Бой начался и закончился почти сразу же. Убитый наповал Стригаль был последним, кто оказался на полу. Гвардейцы Кармадона лежали все, кое-кто еще подавал признаки жизни. Рычащего Хену удерживали, обвившись вокруг лап и корпуса, вышедшие из стены корни. Рыцаря-Весну он успел потрепать,
