Гробовая тишина сгустилась.
– В следующие пятнадцать минут, – продолжал Мориарти, – будут убиты вице-президент, государственный секретарь и генеральный прокурор Соединенных Штатов. Операция тщательно спланирована. В течение следующего часа будут убиты мэры и начальники полиции Чикаго, Вашингтона, Нью- Йорка, Балтимора, Филадельфии, Бостона, Цинциннати и не менее восьми европейских столиц.
– Каким образом это принесет нам хоть один цент? – выкрикнул кто-то из дальних рядов.
Мориарти улыбнулся. Даже сверху, в неудобном ракурсе, Генри Джеймс увидел его улыбку и, задрожав, крепче вцепился в брус.
– Наши друзья-анархисты… социалисты… здесь и в Европе, – Мориарти указал на немецких рабочих, – по сигналу нападут на полицейские силы в Чикаго, Вашингтоне, Бостоне, Берлине… во всех перечисленных ранее городах, и не только. Полицейские попадут в тщательно организованные засады. Наши друзья-анархисты будут вооружены лучше прежнего – винтовками, пистолетами, гранатами и большим количеством динамита. Операция пройдет строго по графику. После того, что произойдет за один час первого мая, бойню на Хеймаркет-сквер станут вспоминать как жалкую, незначительную репетицию.
Внезапно Джеймсу ужасно захотелось чихнуть. Куриные перья лежали на холстине позади него, на балках сверху и сбоку. Он зажал пальцами нос и взмолился к Небесам.
– А в чем… – неуверенно начал кто-то в толпе.
– В чем будет наша роль? – закончил за него Мориарти. Вновь улыбка мертвеца.
Джеймс, по-прежнему зажимавший нос, увидел, как бандиты в первых рядах словно отодвигаются от профессора.
– Как только драконьи головы репрессивных государств будут отсечены… отрублены, – повторил Мориарти для самых тупых слушателей, – без мэров, начальников полиции и федеральных чиновников наступит всеобщий хаос. И вы им воспользуетесь. Вы будете грабить. – Он сделал паузу, и между зубами на долю секунды мелькнул змеиный язык. – Но не наобум, как прежде, а целенаправленно и продуманно. Вы будете грабить лучшие дома в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне, Вашингтоне и других городах. Самые богатые банки. Главные золотохранилища. Вы будете грабить по плану, который я составил и вскоре вам изложу… по плану, в котором предусмотрены любые случайности.
Отдельные шепотки переросли в одобрительный рев.
– Будет как мобилизационные бунты в Нью-Йорке, только без никакой, на хер, армии, чтобы их подавить! – выкрикнул кто-то.
Джеймс помнил бунты 1863 года, вскоре после Геттисберга. Когда в Нью-Йорке началась мобилизация – до того на фронт шли только добровольцы, – уличные банды, по большей части ирландские, затеяли беспорядки, продолжавшиеся четыре дня. Они врывались в богатые нью-йоркские дома, насиловали женщин, похищали деньги, картины, мебель. Целый квартал сгорел. Одна ирландская банда просто ради забавы подожгла приют для чернокожих сирот, и несколько детей погибло.
– Мобилизационные бунты в Нью-Йорке, увеличенные стократ, – сказал Мориарти, перекрывая шум. – И ты прав… на сей раз никто не пришлет армию с полей войны спасать беспомощную местную полицию и народное ополчение. Добыча будет… ваша.
Внезапно средь общего взволнованного гула вскочил человек с охотничьим ружьем и свободной рукой указал вверх, прямо туда, где Генри Джеймс силился сжаться и укрыться за балкой.
– Крыса! – завопил бандит почти упоенно. – Сраная крыса!
Джеймс не успел даже подумать о том, чтобы отползти назад, а бандит уже поднял ружье, прицелился с шестидесяти футов и выстрелил. Пятеро или шестеро его товарищей вскочили и тоже выстрелили прямо в Джеймса.
13
«Я велю Лукану Адлеру убить любого, кто настучит в полицию»
И у Генри Адамса, и у Джона Хэя в домах были установлены телефоны. Хэй пользовался своим постоянно, особенно когда Госдепартаменту требовались консультации. Адамс, хоть и недолюбливал телефон, довольно часто звонил Джону Хэю в соседний дом. По сути, они разговаривали через две стены, и – учитывая вечные помехи, треск и путаницу в соединениях – им, вероятно, проще было бы перекрикиваться в открытые окна.
– Вы пытаетесь отвертеться от сегодняшнего званого обеда, Генри, – сказал Хэй, после того как минуту или две слушал Адамса.
Была уже суббота, вторая половина дня.
– Мне не кажется, что я очень украшал ваш прошлый обед, – ответил Адамс. – Людей, которые постоянно пребывают в упадке духа, не следует приглашать на веселые светские собрания.
– Тогда девяноста трем процентам из нас пришлось бы сидеть по домам, – возразил Хэй.
– И качество разговоров выросло бы тысячекратно, – сказал Адамс.
– Верно, Генри, верно. Но все равно приходите. Будет самый простой обед в чисто мужском обществе.
– А куда исчезли милые дамы, включая вашу дочь Хелен?
– Нанни Лодж, Хелен, Клара и Эдит Рузвельт – она ненадолго приехала в город с мужем – наливают кофе на благотворительном гала-мероприятии, которое «Дочери Американской революции» дают в пользу ветеранов Гражданской войны, – ответил Хэй.
– Где оно проходит в этом году?
