– Это не игра, – ответил Холмс суровее и резче, чем намеревался.
– Да, конечно. – Ирэн Адлер глянула на свои руки, сложенные поверх сумочки на коленях.
– Давай сперва поговорим о личном, – сказал Шерлок куда мягче.
– Хорошо. Кто из нас должен начать?
– Ты, Ирэн.
Она сделала притворно-строгую гримаску и глянула на него в вечерних сумерках:
– Отчего ты целых два года не ехал искать меня в Америку?
У Холмса кровь прилила к лицу. Он тоже глянул на свои руки:
– Никто не сказал мне, что ты вернулась в Америку. Никто не сказал мне, что ты беременна. Я почти целый год работал в британских труппах, пытаясь тебя отыскать.
– Идиот, – сказала Ирэн Адлер.
Холмс мог только кивнуть.
– И это после того, как ты все детство практиковался, чтобы стать первым и лучшим сыщиком-консультантом мира, – сказала она, но уже другим тоном, почти подтрунивая.
Холмс вновь кивнул, но теперь он поднял на нее взгляд:
– И в Америке я тебя тоже отыскать не сумел. – Голос прозвучал глухо даже на его собственный слух.
Она положила ладонь на обе его руки:
– Это потому, что, как только до меня через других актеров дошли слухи о твоем приезде в Нью-Йорк и Бостон, я села на первый же пароход во Францию.
– С младенцем, – почти беззвучно прошептал Холмс.
– Да. – Ее ответ был еще тише.
– Когда полковник Моран забрал его у тебя? – спросил Холмс.
– Когда Лукану было четыре, – сказала Ирэн Адлер. – Сразу после его дня рождения.
– Как ты позволила… этому… этому негодяю… – начал Холмс и умолк.
– Потому что полковник Моран имел надо мной власть, – ответила Адлер. – Ту же власть, что теперь Лукан.
Холмс, забывшись, схватил ее за плечи, как будто хотел притянуть к себе… или задушить.
– Ирэн, ты сильнее, отважнее всех, кого я знал. Как этот подонок Моран мог забрать над тобой такую власть, что ты отдала ему сына… нашего сына? – Последние два слова вырвались как стон.
– Полковник Моран угрожал убить тебя, если я не буду выполнять его требования, – бесцветным голосом проговорила она. – Как теперь угрожает Лукан.
Холмс, утративший дар речи, выразил свои чувства единственным доступным ему способом: сильнее сдавил ее плечи. Наверное, ей было больно, но она не сделала попытки освободиться.
Наконец Ирэн Адлер повернулась к Холмсу и тоже положила руки ему на плечи: со стороны могло показаться, что два человека утешают друг друга.
– Ты так беспечен, Шерлок Холмс! – проговорила она яростно, без тени извинений в голосе. – И всегда таким был. Этот идиот-доктор, твой друг… или Конан Дойл, я не знаю, кто из них… расписывает в печати твои маленькие салонные расследования и восхищается тобой, будто ты – Ахиллес. Но ты сидишь у окна на виду у всех. Ты ходишь по улицам в задумчивости, не видя ничего вокруг. Твой адрес и твои повседневные привычки известны каждому встречному и поперечному. Полковник Моран… или другие – они давно убили бы тебя, если бы я не выполняла их требований.
Холмс уронил руки и долго сидел в мрачном раздумье. Затем начал:
– Но мальчик…
– Мальчик был чудовищем от рождения, – резко ответила Ирэн Адлер.
Голова Холмса мотнулась назад, словно его ударили по щеке.
– Бога ради! Ребенок не может быть плохим от рождения. Требуются… годы… воспитания… дурного влияния…
– Ты не держал его у груди и не видел его поступков, – ледяным голосом ответила Адлер. – Чуть ли не первое, что он сделал, – оторвал крылья бабочке, которую я показывала. И ему
– Но даже Кориолан стал таким из-за… – Он осекся.
–
