помощи. Мужа, который написал бы обо мне такую книгу, я бы застрелила дважды… второй выстрел, в голову, избавил бы его от мучений в той части тела, куда бы я всадила первую пулю.
– Да, – сказал Холмс. И улыбнулся.
– Так ты спросил, почему я выбрала жертвой именно ее, – продолжала Ирэн.
Холмс кивнул.
– Я подумала, что это – самый быстрый способ убрать Лукана из жизни Кловер, – горько проговорила она. – Мой милый кузен Клифтон. Совсем мальчик. – Белые руки сжались в кулаки. – Совсем мальчик, который был раковой опухолью… требующей тысячи долларов на то, чтобы отправиться в Европу к своему кумиру, великому охотнику на тигров Себастьяну Морану, и вместе с ним кого-нибудь убить.
– Как он… Лукан… узнал про любовное письмо Генри Адамса Лиззи Камерон? – спросил Холмс. – Полагаю, ваш шантаж основывался на этом письме.
Из горла Ирэн Адлер вырвался звук, который издает подавившаяся болонка.
– Да, конечно. Адамсы принадлежали к очень тесному близкородственному кругу. Даже Лукан, несмотря на свои юные годы, понимал, что в таком обществе, чуть копни, обнаружится скандальная история. А как только я, сделавшись задушевной подругой Кловер, вошла в здешний высший свет, Лиззи Камерон сама мне похвасталась этим письмом от Адамса. Лукан ожидал чего-то подобного, однако в итоге нам даже не пришлось искать. Лучшая – в кавычках – подруга Кловер сама со смехом вручила мне отравленный кинжал.
– За тридцать шесть часов до смерти Кловер ты вместе с нею навещала больную Лиззи Камерон. Зачем? – спросил Холмс.
– Я хотела, чтобы Лиззи опровергла существование письма, – сказала Адлер. – Я умоляла ее об этом несколькими часами раньше, и она наконец согласилась.
– И она исполнила обещание?
– Нет. Она болела инфлюэнцей и находилась в самом скверном расположении духа. Лиззи мучила бедную глупенькую Кловер: то притворялась, будто ничего не понимает, то фактически признавала, что получила такое письмо. Я чуть не задушила эту гадину в ее постели под шелковым балдахином. Кловер вернулась домой, убежденная, что была плохой женой своему Генри. Плохой
– Я не понимаю, какая была выгода тебе или Лукану доводить Кловер до самоубийства, – сказал Холмс. – Эта загадка с самого начала ставила меня в тупик.
– Загадка не слишком сложна, – ответила Адлер. – Лукан нашел другой источник финансирования для своего списка убийств. Постоянный источник, который снабжает его деньгами по сей день. Лукану больше незачем было ждать, пока невротичка поможет нам шантажировать ее мужа.
– Это Лукан отравил Кловер Адамс? – спросил Холмс.
Казалось, от долгого молчания тьма сгустилась еще сильнее.
– Не знаю, – сказала наконец Ирэн Адлер. – Мне известно одно: в то воскресное утро он принес в ее спальню яд… и стакан с первого этажа. Я подозревала, что он попробует от нее избавиться… а Кловер не ждала ничего дурного от милейшего «кузена Клифтона»… Так что в то утро я прибежала к ней, но застала Кловер уже мертвой на полу. Я слышала шаги на черной лестнице – это уходил Лукан. Однако я не думаю, что он насильно влил яд ей в горло. Вряд ли он вообще показался ей на глаза. Просто необъяснимое появление стакана и склянки с цианидом стало для бедняжки последней каплей. Возможно, Кловер усмотрела в этом послание от мужа… или от Бога. – Адлер надолго умолкла. – И все равно я так же повинна в смерти Кловер Адамс, как Лукан, вне зависимости от того, что он сделал или не сделал. Я даже спрятала стакан в сумочку, прежде чем выбежать навстречу Генри Адамсу.
– Когда ты сказала про источник финансирования, кого ты имела в виду? – спросил Холмс. – Анархистов?
Ирэн Адлер рассмеялась – на сей раз почти весело. Холмс вспомнил, что у нее всегда был красивый смех.
– У анархистов нет сколько-нибудь серьезных денег, милый. Они же
– Тогда кто… – начал Холмс.
– Я видела Лукана в субботу, – сказала Ирэн Адлер. – Он хвастался, что следил за тобой и за тем писателем, которого ты таскал по всей Чикагской Всемирной выставке. Вы были в пятидесяти ярдах от павильона компании, финансирующей полковника Морана и Лукана Адлера – ее руководство составило список жертв, – и даже не заглянули в здание!
– Крупп, – сказал наконец Холмс.
– Разумеется.
Полковник Райс довольно долго рассказывал, что главной звездой Всемирной выставки – по крайней мере, для мужчин и мальчишек – будет «Малышка Круппа», пушка весом двести пятьдесят тысяч тонн, такая большая, что для нее потребовалось отдельное здание; его втиснули между озером и Павильоном сельского хозяйства. Пушка, выстроенная Эссенской фабрикой Фрица Круппа, стреляла снарядами в тонну на расстояние двадцать миль и пробивала
