остановились рядом с лодкой, в которой истекал кровью Холмс. Человек с докторским саквояжем перелез к нему.
И тут Джеймсу пришлось сесть. Прямо на бетон. Сесть и раздышаться.
Драммонд опустился на корточки рядом с ним и левой рукой поднял маузер, правой похлопывая Джеймса по спине.
Джеймс оттолкнул винтовку. Он знал, что никогда больше не прикоснется к оружию. И вновь ему вспомнились братья Уилки и Боб, которые ушли на войну с такими же смертоносными орудиями, пережили раны, боль и близость смерти, а потом вновь взяли в руки винтовки. Он подумал о кузене Гасе, таком прекрасном в рисовальной студии; Гасе, чье белое веснушчатое тело гниет в виргинской земле. Снайпер-южанин, убивший Гаса, опытной рукой сделал то, что минуты назад пытался сделать Джеймс. Он затряс головой.
Радость
– Тело Лукана Адлера еще не всплыло, – заметил агент, который по-прежнему стоял у перил.
Драммонд вновь присел на корточки и повторил эти слова Джеймсу, будто тот оглох.
– Мне… все… равно, – сказал Джеймс и уткнулся головой в колени.
11
Кто знал, что у Международной Колумбовой выставки 1893 года имелся собственный лазарет? Вернее даже, прекрасно оборудованная больница с полком медсестер и пятью врачами, в числе которых была и одна женщина.
Шерлок Холмс был седьмым, кого доставили в новенький сияющий лазарет: четыре женщины и двое мужчин упали в обморок от давки и духоты во время церемонии открытия. Два врача (из которых ни один не был женщиной) осмотрели его и решили пригласить из чикагской больницы хирурга, более сведущего в торакальных ранениях. Хирург примчался в полицейском фургоне с сиреной, едва не загнав лошадей, и объявил, что раны неопасные, жизненно важные органы не задеты.
Холмсу наложили швы в нижней части живота, в верхней части живота, слева на ребрах, на правом запястье (где была странная борозда от пули), на голове и на спине. У него было сотрясение мозга, тяжелые ушибы головы и плеч, к тому же в «уличной потасовке» (как назвали это врачи, не знакомые с подробностями инцидента) он сломал два пальца на правой руке и правое запястье.
Вообще про «инцидент» мало кто слышал. Дэниел Бернем, директор Дэвис, мэр Харрисон и президент Кливленд в равной мере желали скрыть от широкой публики, что на церемонии открытия был убийца и что торжества сопровождала насильственная смерть. Почти никто в толпе не видел происшедшего, а немногие видевшие сочли, что им показывают акробатическую клоунаду – часть церемонии открытия. Газетчикам ничего не сообщили.
Гости Генри Кэбота Лоджа охотно согласились пробыть на Выставке еще два дня, пока мистера Холмса не выпишут из больницы. Дольше всего его продержало в постели сотрясение. На третий день он вышел, туго замотанный бинтами и с правой рукой на перевязи. Последнее казалось ему излишним, но без перевязи запястье болело довольно сильно, и Холмс решил на ближайшее время ее оставить.
И Эндрю Л. Драммонд, и Генри Джеймс навещали сыщика в лазарете. Джеймс как раз сидел у раненого, когда Драммонд пришел сообщить, что Ирэн Адлер лежит в палате этажом выше. Вход круглосуточно охраняют два вооруженных Колумбовых гвардейца.
– Как она? – спросил Джеймс. Тогда, на Смотровой площадке, он был совершенно уверен, что Ирэн Адлер убита.
– Пуля прошла через плечо, не задев ключицу и не перебив ни одной крупной артерии, – ответил Драммонд. – Даме очень повезло. Кость сломана, но быстро срастется.
– Ей предъявят обвинения? – спросил Холмс с больничной койки.
– Безусловно, – ответил Драммонд.
– И в чем именно? – спросил Холмс.
– В… в том, что она… тьфу, дьявол! – воскликнул Драммонд.
– Что ж, приглядывайте за ней хорошенько, – сказал Холмс. – Она женщина опасная.
Генри Джеймс решил отплыть на пароходе «Соединенные Штаты», только пока не решил куда: вероятно, в Англию, но возможно, дальше – в Геную, а оттуда поездом через Флоренцию в Люцерн, где жил сейчас Уильям с семьей. Несмотря на его громкие искренние протесты, Лоджи и Камероны объявили, что отправятся домой через Нью-Йорк, где высадят Гарри (или даже проводят его до парохода) и задержатся еще примерно на неделю, чтобы их жены и Хелен смогли сделать покупки, а мужчины – поговорить с друзьями-бизнесменами и брокерами.
В Буффало, штат Нью-Йорк, поезд простоял три часа, пока к нему цепляли новый паровоз, так что все успели поесть в приличном ресторане и размять ноги.
Джеймс раньше других вернулся к поезду, и лакей, открывая ему дверь, сказал:
– В вашем купе дожидается джентльмен, мистер Джеймс.
– Какого дьявола вы пустили его в мое купе? – огрызнулся Джеймс.
