— Ты дал мне свой рабочий номер, — обвиняюще произнесла я, стараясь переключиться от ощущения теплых мягких губ Донаха к более насущным проблемам. Но это было слишком трудно. Губы продолжали гореть, будто их обожгли лавой, и не позволяли отвлечься от росшего во мне ощущения глубокой привязанности и нужности.
— Я должен чувствовать себя виноватым? — удивленно спросил вожак, вскинув брови. Кажется, волк никогда прежде не задавался таким простым насущным вопросом. Вожак, чтоб ему икалось.
И только сейчас я обратила внимание на облик оборотня: у него было помятое лицо, ослабленный галстук болтался на шее, три верхние пуговицы рубашки расстегнуты, словно специально, чтобы продемонстрировать мне бронзовый загар и гладкую кожу вожака оборотней. Однако на шее я заметила несколько бледных длинных шрамов, которые терялись в вороте рубашки, спускаясь вниз. Картинки схватки, в результате которой можно было получить такое, стали проноситься в мозгу, не давая сосредоточиться: клыки и когти, которые рвут плоть; капли крови на снегу и гримаса боли, сковывающая лицо волка. Почему именно снег? Не знаю, но картина так ярко отпечаталась в мозгу, выжигая все остальное, что невозможно было сопротивляться.
— Да, нормальный, — выделила я это слово, — человек чувствовал бы себя именно так, но я сомневаюсь, что ты на это способен. — Теперь я была раздражена, и не знаю, почему именно. Сомневаюсь, что дело в поступке Аарона, скорее всего, мое состояние было связано с Донахью и его почти поцелуем. — А теперь ближе к делу. Начну с насущного вопроса: зачем ты вновь сунулся во фракцию? Я думала, что ты нанял меня, чтобы спасти своего брата, а не для того, чтобы выводить из себя моего кузена!
— Санейра, смени тон, пожалуйста, — не очень вежливо произнес Аарон, снимая галстук и закатывая рукава рубашки до локтей. И вновь мне открылись бледные шрамы. Истерзанная кожа, рваные полосы, которые заставляли ежиться, сочувствуя боли, перенесенной вожаком.
И с каких пор я стала такой чувствительной?
— И не подумаю, — фыркнула в ответ. — Ты ведешь себя так, как пожелаешь, я буду поступать так же. Аарон, прекрати ходить во фракцию, этим ты ничего не добьешься, разве что кто-то из стражей взбесится и прикончит тебя или засунет в изолятор.
— Не думаю, что такое возможно. Ты должна была прислать мне материалы по делу Нагира, но мой почтовый ящик до сих пор пуст.
— И как я должна была это сделать, если ты дал мне рабочий номер? Или ты надеешься, что я вышлю данные неизвестно кому и неизвестно куда? Тогда тебе нужно сходить к психиатру. Это засекреченная информация, а я не настолько доверяю твоей секретарше.
— Хорошо, ты молодец, а я нет. Но думаю, что тебе уже известны мои номера, учитывая, кем работает твой кузен. А теперь будь умницей и отправь все, что я просил. Я занятой человек.
— Ты зазнавшийся оборотень, который решил, что раз он вожак, то ему все дозволено. Я не твоя слуга, а твой работник, и отношения между нами регламентированы контрактом, поэтому смени тон и прояви хоть каплю уважения, — процедила я сквозь зубы.
Я нашла сообщение, присланное Семуром вместе с остальными материалами, и, скрепя сердце, отправила все необходимое на почту Аарона. Через пару секунд файл ушел по назначению, мигнув: «Сообщение отправлено», — а оборотень удовлетворенно ухмыльнулся — он получил то, что хотел.
Я сообщила Аарону, что Семур в курсе нашего с ним соглашения. Сказать, что вожак был недоволен, это ничего не сказать. Он был поражен моей неспособностью держать язык за зубами (это именно его слова!) и слишком большой верой в кузена. Потребовал стереть Сему память — такой способностью обладают все чтецы, но она под запретом. Стирание можно проводить только с разрешения Совета, Суда Трех или в случаях угрозы для жизни чтеца — и приступить к работе. Естественно, Аарон после такого заявления был послан в далекие широты Оскверненных островов, а еще — топиться в Гниющем море.
— Знаешь, Санейра, я сказал, что ты можешь использовать любые методы для достижения цели, но мне и в голову не могло прийти, что ты оповестишь обо всем Семура, — издевательски протянул Аарон, взлохматив волосы.
— Любые, какие я посчитаю верными, — поправила заказчика, сложив руки на груди. — Мы с Семом справимся быстрее, чем в одиночку.
— Считаешь? — ядовито улыбнулся оборотень. — Семур может фальсифицировать данные и обмануть тебя.
Я начала беситься, ведь честь моей семьи важна для меня, и я не позволю какому-то зарвавшемуся козлу поносить род Эмеральд в целом или по отдельности.
— Довольно, — оборвала Аарона, выставив перед собой руки. — Ты заставил меня принять твое предложение под угрозой лишения всех заслуг и наград, которые я с таким трудом завоевала. И не смей обвинять Семура в том, что сделал бы скорее ты, чем он!
— Ты забываешься, Санейра. — Аарон рыкнул на меня, и его глаза полыхнули желтым пламенем.
— Нисколько. Ты — король оборотней, а я — магичка, у тебя нет влияния на меня.
— Я уже заставил тебя принять мое предложение. У меня еще много рычагов давления, Санейра, не забывай об этом.
Я заскрежетала зубами.
— Возможно, но давление на верноподданную королевы Лии тебе же боком выйдет.
— Ты живешь на моей территории.
— Я учусь на твоей территории, дом Семура расположен на границе Нортона. В любом случае у нас с Семом договоренность о взаимопомощи. Я сделала лишь то, что посчитала нужным. Ты нанял меня, так научись доверять решениям, которые я принимаю.
