— Я знаю, что ты чувствуешь, Санейра. Ты не хочешь останавливаться, — фыркнул мужчина и лизнул мочку моего уха, заставив вздрогнуть и впиться ногтями в плечи оборотня.
— Аарон, прошу, — прошептала я, пытаясь вернуть себе контроль.
— Что? — Альфа взглянул мне в глаза, выражая тем самым все свое недовольство.
— Мы не закончили наш разговор. — Я попыталась слезть с тумбочки, но мои бедра сжали руки Аарона, не позволяя двигаться. — И ты сейчас эмоционально нестабилен.
— Завтра ты идешь со мной к Лумуре. — Мы с Аароном соприкоснулись лбами, пытаясь выровнять дыхание и прийти в себя. — Под своим именем.
— Но…
— Санейра, не сопротивляйся, так будет только хуже.
— Возможно. — Мы так и застыли в недвусмысленной позе, погрузившись в свои мысли.
Не знаю, сколько времени мы так простояли, но сейчас я чувствовала, что нить, связывающая нас с Аароном, стала уплотняться, и теперь мне было под силу видеть, какого она цвета. Нежно-розового окраса, и пульсировала, словно живая. Это оказалось так приятно, но я боялась, что хрупкая нить в любой может разрушиться, испариться и оставить меня в полном одиночестве.
И как я могла допустить такое?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Я позвонила Семуру и спросила его, допрашивали ли они Лумуру. Как оказалось, да. Девушка точно не убивала Франко своими руками, потому что в момент его смерти она находилась на церемонии открытия нового ресторана. Это подтвердили все гости, что были там в тот вечер. Их пришло около сотни, и все они врать не стали бы.
Семур не заподозрил ничего по поводу девушки, он не мог понять, почему я спросила про нее. Пришлось объяснить. Не все, но вкратце, чтобы развеять страх и недоумение на лице кузена. Сем был недоволен, я чувствовала его сомнения. Про план заявиться на частную вечеринку в доме Лумуры я не говорила, решила не тревожить Сема лишний раз. Кузен наверняка решил бы пойти с нами, а Аарон не захочет привлекать к себе излишнее внимание со стороны потенциальной убийцы Франко Хайда.
Двоюродный брат вымотался за эти дни — сильно похудел, под глазами пролегли темные круги усталости, щеки впали, лишь лавандовые глаза ярко горели, слишком сильно выделяясь на бледном, заросшем щетиной лице.
К тому же Сем был не очень рад тому факту, что в данный момент я нахожусь наедине с Аароном без охраны и свидетелей. Подозрительный блеск в глазах стража заставил меня покрыться красными пятнами от едва сдерживаемого смущения. Не уверена, что родственник понял что-то, но он достаточно умен, чтобы начать подозревать. А мне этого не хотелось, ведь Аарон не нравился Семуру, причем довольно сильно.
— Моя смена заканчивается через час. Сразу, как смогу, я приеду в дом Аарона. Дождись меня.
— Сем… — пыталась я вразумить кузена, но он лишь ожесточился и едва ли не шипел на меня.
— Нея, ты прекрасно знаешь, что не сможешь переубедить меня. Уймись и не лезь.
— Я и сама могу себя защитить, — стояла на своем, как обычно, вредничая.
— Санейра, память о том, как ты убивалась из-за того урода, не дает мне спокойно спать по ночам. Ты не позволила мне и Донаху выбить из того ублюдка все дерьмо, и я жалею об этом, но с Аароном я обязан расставить все точки над «и», даже если после этого ты меня возненавидишь, — сказал, как отрезал, Сем и отключился.
Я устало смотрела на интерком.
— Я тебя не возненавижу, ведь ты мой брат, — обреченно прошептала, уткнувшись лбом в прохладный черный экран и не сдерживая рвущийся наружу судорожный вздох.
Не успела прийти в себя после разговора с кузеном, как на меня обрушился гневливый и любопытный заказчик.
— Санейра, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — резко процедил Аарон, появляясь из-за угла. Сказать, что Рамос меня напугал — ничего не сказать. Я едва не подпрыгнула на месте от голоса оборотня.
После нашего горячего поцелуя на кухне я все еще чувствовала себя возбужденной, но помимо этого мне было неловко. Хотелось продолжения, однако во мне поднималось желание сбежать домой, чтобы все обдумать и прийти в себя, хотелось спрятаться от Альфы в своем мирке, где никто до меня не доберется. Но Аарон не дал. Оборотень осторожно стащил меня с тумбочки и заставил снять толстовку. В тот момент я еще слишком плохо соображала и поэтому повиновалась без обычной язвительности. Пришлось остаться в одной тонкой майке, в которой было немного прохладно. В доме Аарона
