двадцати пяти серебрушек. Сошло! Маршал и не пикнул. Тем более что платить казна будет. Но теперь и всем остальным по такой же цене продаем, и очередь стоит! — радостно закончил он.
— Это, конечно, хорошо, — согласился все еще не понявший собственной выгоды Райкалин, — но вот как с расчетами?
— Как и полагается в таких случаях, — солидно заверил мастер. — Сорок процентов прибыли поверх оговоренного — тебе. Ну и одна монета серебра добавляется с тех кузнецов, которые будут делать тележки у себя. Получится у нас прибыли поровну с иных кузниц…
Считать Василий умел едва ли не лучше местных академиков. Пять монет ему, пять мастеру Павлентию, итого десять. Не много ли с проданного права на производство? Получается, что иным членам гильдии все равно выгодно производить, получая за труд и материалы всего пятнадцать серебряных монет?
Не удержался от вопроса:
— А мастера на нас не обидятся за большой откуп?
— Побойся Перуна, рыцарь! — возмутился кузнец. — Первый год обладатели бляхи первенства имеют право вообще половину забирать в свой карман.
«Да ты что?! — мысленно проорал Райкалин. — Вот это везение! Вот это система! Вот это истинная защита авторских прав! Ха! Теперь держитесь, Средние века! Я быстро тут устрою техническую революцию!»
И наверное, на волне радостных эмоций, не подумав как следует, решил ковать железо, пока горячо:
— То есть первые деньги мне поступят уже…
— Сегодня вечером доставлю. Или сами сюда приходите.
— Ну раз у нас так хорошо все пошло, дам еще один рисунок, для весьма простой, но дюже полезной приспособы. Раму с несколькими частями придется делать из железа, а вот корпус — из тонких досок. Надо сотрудничать с плотниками. Справитесь?
— Не сомневайся, Грин, договоримся. Ну и ты в обиде не останешься.
Мастер непринужденно перешел на «ты», и получилось у него это мягко, по-родственному. Видимо, так обращались к людям весьма близким, к которым относились и проверенные, уважаемые компаньоны.
Ничего против Василий не имел и довольно быстро нарисовал чертеж простейшей тачки с двумя ручками и на одном колесе. И эту идею мастер понял очень быстро. Удивился простоте и тому, что никто раньше до такого не додумался.
А вот этому утверждению Райкалин попросту не поверил. Точнее, понял, что мастер был сведущ в этом вопросе. Потому что тачка вообще появилась на Земле давненько, то ли в Китае, то ли в Древней Греции. Другой вопрос, что она довольно поздно попала в Центральную Европу. Но скорей всего уже лет сто тачка могла использоваться в разных местах, а в Великом Литовско-Новгородском королевстве этого просто не знали. По крайней мере, в Вищине точно не использовали до сих пор.
Исходя из этого, весьма своевременно и правомерно начать ее производство немедленно. Может, хоть какое-то время бляха первенства позволит собрать сливки прибылей. Но в любом случае поток серебра наверняка довольно скоро иссякнет. При всем оптимизме мастера Павлентия вскоре рынок будет завален что тачками, что тележками. И отсутствие клейма не спасет. А некоторые умельцы нечто подобное и сами сделают в собственном сарае. Еще и без единого кусочка железа или маленького шурупа. Плотники — они такие…
Шестопер возвращался в казарму полный радужных надежд на ближайшее будущее. Но во дворе цитадели его слегка припугнули плохой новостью, затем расстроил вид надоевшей рожи венгра Найта и напоследок странные нотации великого волхва.
Новость касалась вчерашнего пожара, и огласил ее рыцарь Вишня:
— Грин, тебя тут пытаются в виновные записать. Дескать, во время пожара в княжеских палатах из посторонних только ты находился. Значит, ты и мог устроить поджог.
— Абсурд! Никак не мог! — возмутился обвиняемый. — Я все время был на виду, и я никуда не отлучался.
— Не знаю, не знаю. Что услышал, то сказал. Это ты уже перед дознавателями княжескими будешь ответ держать.
О каких свидетелях речь? Он даже имени, допустим, той же девицы, которая вчера была его провожатой, не знает. И если в данный момент русские собираются в путь, через час их и след простынет, а через два его вызовут на допрос — на кого он тогда ссылаться станет?
Следовало срочно узнать, привезли ли нужное железо и когда будет готова ось для дилижанса. С этими вопросами Василий отправил Петри обратно в кузницу.
Но не успел и шага сделать, как дорогу заступил рыцарь Найт. А за спиной у него переминались с ноги на ногу его оруженосцы.
— Трус! — Должник явно работал на публику, переходя на крик. — Ты, я вижу, выздоровел, значит, готов к поединку?
— А ты, я вижу, любой скандал готов затеять, лишь бы свой долг не возвращать? — не остался в долгу Шестопер.
— Не уходи от ответа! Назначай оружие и место!
— Для такого, как ты, и палки хватит! — начал было оговаривать условия Грин, но тут послышался голос Гонты:
— Прекратить! Я запретил поединки Шестоперу, и, если есть у кого какие претензии к нему, я готов их принять лично. Вплоть до поединка насмерть!
