– Странно видеть твою нерешительность, – удивился власнеч, вставая из-за стола и отправляясь в сени облегчиться. – Но тебя никто не неволит и не торопит. Пока трапезу продолжаем, думай, взвешивай, спрашивай, если что…
Он вышел из трапезной, но явно не на улицу подался, а в отведенный для малой нужды уголок с ведром. Потому что вновь грозовой ливень зашумел по крыше. Да и молнии несколько раз блеснули, судя по грохоту грома, совсем рядом с хутором.
Вроде бы ерунда, ну гремит, ну льет. Но вот две женщины, стоящие у окна и наблюдающие за разошедшейся стихией, от молний и грома нервно вздрагивали и шептались:
– Во как Перун землю пропекает!
– Ага! Могут и деревья загореться…
– Это ж надо так хляби небесные разверзлись, четвертые сутки льет.
– Напасть, не иначе! Сердится Перун, давно такого не было…
Василий продолжал ловить каждое слово, чисто автоматически. Поэтому не сразу до него дошло самое важное в услышанном. А когда все-таки дошло, мурашки побежали по спине, а лоб непроизвольно покрылся испариной.
«Комиссару дивизию в тыл! Четвертые сутки?! Ну да, она именно так и сказала. Но тогда получается, что я в последний раз спал как легендарный Илья Муромец? И никто об этом ни полслова?.. А по водолазу им в каждое ухо! Что это тут творится-то?! И что со мной было?.. Не по той ли причине спина так затекла, что я спал, как медведь зимой?.. И лужи теперь понятно отчего были такие огромные: после продолжительных ливней наверняка в низинах и на лугах можно плавать на лодке».
Ну и в свете нового знания следовало срочно пересмотреть сложившиеся с хозяином хутора отношения. А также прогнать через аналитический фильтр все ранее сказанное Агапом. Только после этого решать, как себя вести и что предпринимать в первую очередь. Пока, с лету, виделось только два варианта. Либо дождаться удобного момента и бежать отсюда, либо вести себя по-прежнему, тянуть с ответом и выяснять постепенно, что тут такого странного или кошмарного замышляется.
Да и власнеч вернулся за стол, с шутками и прибаутками наливая вновь по кубкам медовуху и выпытывая у рыцаря:
– Чего посмурнел? Что опять с тобой не так? Пей!.. Да рассказывай!
Пришлось выпить очередную порцию хмельного угощения и городить единственно приемлемый вариант:
– Зазноба меня ждет, обещался я к ней вскоре приехать… Так что вначале бы ее увидеть, а уж потом решать…
– Постой-постой, о какой зазнобе идет речь? – Агап вдруг проявил и в данном вопросе завидную информированность: – О той самой ведьме из русской миссии, с которой ты еще в Вищине начал весьма рискованные заигрывания?
– Нет, та ведьма мне лишь письмо помогала писать да рассказывала, как там у них в Великой Скифии живется. А мою суженую тоже Зареславой зовут, но живет она в одном из русских княжеств.
– Когда ты только успел? – вырвалось недовольно-удивленное из уст Гирчина.
Вроде и простенький вопрос, но Василий Райкалин внутренне напрягся еще больше, стал быстро трезветь, хотя ничем это не выдал. Наоборот, изобразил этакого блаженного недоумка, коими становятся все влюбленные мужчины.
– Чего тут успевать? Сердцу не прикажешь! Еще вчера любишь всех, а сегодня – только одну, единственную и самую желанную.
– Неужто настолько пригожа, что лучше наших девиц? – Знахарь подмигнул и мотнул головой в сторону своих пациенток. – А если эти не приглянулись, так мы тебе еще краше найдем, а?
Но на дальнейшие его уговоры рыцарь лишь упорно мотал головой и отказывался рассказывать о своей возлюбленной. И все пытался мысленно сложить в единое целое такие разные понятия, как трое суток странного сна, знания о ведьме, конкретные колдовские умения сидящего перед ним власнеча и своя личная безопасность.
Припомнились объяснения волхва Гонты о том, что в ауре повторно переродившегося человека видны особые мерцания и концентрические круги. Именно по ним опытный, грамотный маг может определить истинную сущность человека. Круги эти видны недолго, неделю, максимум две, потом рассеиваются, но не мог ли Гирчин, в бытность уголовником Кучей, нечто этакое рассмотреть в сущности рыцаря? Если у него достаточно для этого сил и умений, вполне возможна его крайняя заинтересованность в таком человеке.
Тот же Гонта поверил вроде, что Василий попал в тело Шестопера из прошлого трехсотлетней давности. Вроде ничего ценного предок в таком случае не может предоставить по своим знаниям, и то старец ухватился за перерожденного, стараясь не упускать его из поля зрения.
А если другой «великий» власнеч заподозрит, что в тело рыцаря вселился человек из будущего? Причем очень далеко отстоящего будущего? Тогда сразу становятся понятны щедрые и грандиозные предложения. Что ни вложи в такого человека, все окупится. Да и вообще, под одного такого уникума можно новый, какой угодно по направлению орден основать.
Или… Или попытаться заставить работать на себя силой. Может, уже пытался?
Именно это, а точнее, трехсуточный сон перечеркивал всю искренность и дружелюбие Агапа, нивелировал доверительность возможного сотрудничества. Не будь этого, скорее всего Василий согласился бы и принял такую феноменальную должность, как магистр новых вооружений в ордене
