Именно это и ставилось во главу угла предутреннего похода: пленение ключевого персонажа, но ни в коем случае не убийство. Хотя сейчас, идя по мокрому, скрипящему от сильного ветра лесу, Василий волей-неволей прокручивал перед мысленным взором запомнившуюся схему и пытался разгадать этот ребус со стрелками. Тем более что он ему явно что-то напоминал: в центре крестик, обозначающий пещеру, а вокруг крестика куча стрелок. Вроде и раскиданы они беспорядочно, и никакой четкой схемы не просматривается, но в подсознании явно крутилась отгадка.
«Скорей всего, там не все стрелки нанесены, – размышлял Райкалин, не забывая осматриваться при наступающем рассвете. – Также важно их четкое положение по сторонам света. А ведь у Чередыша компаса вроде в вещах не было, и он мог ошибиться. Кстати, надо будет у Агапа осторожно выспросить: существует ли здесь компас или нечто его заменяющее? Все-таки мир магии… Но в том, что в данном лесу кроется некая вселенская загадка, сомневаться не приходится. Потому что просто от нечего делать подобные валуны никто катать с места на место не станет. Тем более в древности… Да и не в человеческих это силах…»
Они как раз остановились перед одной такой «стрелочкой», которую огибала тропа. В самом деле, впечатляющее зрелище! Правда, валуны размером с избу слегка накренились в разные стороны, местами потрескались, да и в грунт погрузились не совсем равномерно. Но общее понятие «указатель направления» являлось бесспорным. На некоторых росли кусты, перекрученные деревца, да и многочисленные древесные гиганты весьма плотно обступили многотонные камешки со всех сторон, словно ища возле них опору против ураганов. Наверное, через сотни лет над каждым знаком образуются холмы, и в том же двадцать первом веке никто и никогда не отыщет эти загадочные символы древней цивилизации.
Стояли не больше минуты, после чего Гирчин, трогаясь с места, проворчал:
– Эти валуны издревле известны, и когда-то здесь были равнины с полями, поселками, а то и городами. Но затем страшный мор выкосил здесь все живое, и люди надолго перестали селиться. Так что уже более чем три тысячи лет вот такая чаща. И толку от этих стрелок, как от…
С чем или с кем он сравнил, услышать не удалось. Но стало понятно, что власнечу раньше и в голову не приходило отыскать все символы без исключения и нанести их на единую карту. Потому и злился, в первую очередь на себя самого. Потому и с презрением относился к прибывшим сюда колдунам, скрывая этим банальную зависть. Еще в избе ворчал:
– Наверняка кто-то выгодно продал ротозеям очередную сказочку. Точно такими же баснями торгуют на Восточном тракте, всучивая наивным простакам карты с метками легендарных сокровищ князя Балоша. А чтобы в данном случае ложь звучала правдоподобно, ушлый выдумщик приплел к тайне эти бесполезные глыбы.
Теперь, после впечатляющего осмотра, Василию захотелось спросить: «Откуда подобные массивы прочного гранита вообще могли взяться в данных лесах? И почему они в виде почти правильного шара?» Сам-то он ответ на первый вопрос знал: их принес сюда из Скандинавии ледник, во время Ледникового периода. Да и выровнять поверхность такой глыбы – простейшего молота и кайла явно недостаточно. Но потому и не следовало спрашивать: нельзя хвастаться своими знаниями, которые не присущи даже уникально образованному рыцарю Средних веков.
Эти самые соображения породили новое предположение. Причем настолько неожиданное, насколько и очевидное одновременно, что Райкалин ошеломленно застыл на месте. И только когда на него все без исключения оглянулись в недоумении, пошел дальше.
Эти мысли уже второй раз приходили ему в голову, но сейчас размышления и догадки пошли дальше.
«Как же я мог забыть?! Светлый волхв Гонта сразу рассмотрел в моей ауре какие-то определенные потоки и круги, присущие лишь недавно перерожденному человеку. Но если он мог, почему бы и Агапу подобное не уметь?! Точно! Он мог еще в тюремной камере ко мне присмотреться и понять, кто я такой. И тогда становятся вполне логичными его дальнейшие действия: помощь в драке, взлом решетки, показ тайного выхода из тюрьмы, обвал коридора за нашими спинами, чтобы не мешались иные уголовники, и наше тайное пребывание в лесном хуторе-санатории.
Сюда же органично вписывается желание со мной подружиться любой ценой. Возможно, и странное беспамятство-сон продолжительностью в трое суток не что иное, как попытка воздействовать на меня определенным колдовством.
Неужели на мне опыты ставили? Или какие гадостные заморочки с кровью сотворили?
Твою комиссарскую дивизию! Как же я сразу не догадался-то?!
И что теперь делать?!»
Как всегда, первой пришла в голову самая банальная мысль: «Сматываться!» И она не была лишена определенной логики. Под шумок шагнуть у пещеры в сторонку, затеряться в лесу и по этой же тропе быстренько вернуться к избе. Там забрать самую выносливую лошадку и ринуться хотя бы в то же село, где наемники своих коней оставили. А дальше…
Дальше вспомнилось, что он как бы в бегах и его не просто ищут, а крупную награду назначили за его голову. И осторожность подсказала: «Увы, придется еще некоторое время держаться возле Агапа. Без него никак! Но с этого часа все действия и помыслы следует направить на выяснение причин такого интереса к себе и негативных последствий этого интереса, после чего продумать грамотное отступление в недоступные моему нынешнему опекуну дали. Решено!»
Но тут подоспел со своими советами авантюризм: «Сейчас выйти из подобного приключения глупо. Скорей всего удалось соприкоснуться с тайной, которая многократно важнее, чем сокровища князя Балоша. Если означенная святыня или артефакт в самом деле существует, то надо обязательно постараться стать его владельцем. Ну… или хотя бы совладельцем!»
