из молодых девочек? Снова Васька набарагозил? Интересно, мне в подоле внука или внучку не принесли?
– Сейчас иду, иду! – громко крикнула в ответ, отмывая руки от теста. Ну захотелось пирогов с рыбой, Женька утром с десяток ровненьких, грамм по семьсот, судачков принес. Вот и стряпаю. – Минутку.
Около калитки стояла, опираясь на костыли, черноволосая женщина годов явно поболее тридцати. Одна нога в гипсе, замотанном снизу пластиковым пакетом от грязи – дождь хороший ночью прошел. Но нога ногой, а дама-то с отличной фигурой, великолепно сохранившаяся. И со смутно знакомым лицом… очень знакомым… очень-очень!
– Настя? – не веря своим глазам, удивленно спросила гостья. – Настя Симонова? Настёнка, ты ли это?!! То-то я никого уловить не смогла, кроме кота на крыше.
– Аленка! Вот так встреча! – Я распахнула калитку и, выскочив на улицу, обняла свою однокашницу. С Аленой Шушкиной мы учились в Новодевичьем монастыре, сидели рядом и жили в одной келье. – Привет, красавица! Никогда бы не подумала, что снова увидимся! Ты как сюда попала, какими ветрами?
– Я? Я из больницы вышла, шла к одному из моих спасителей. Хотела стребовать «долг жизни». Настя, а ты что, живешь в этом доме? – Алена, отдышавшись, поглядела на меня со своей вечной ехидной усмешкой. – И погаси фаербол, подружка. Что ты так разозлилась?
– Заходи, поговорим. – Я постаралась немного успокоиться и потушила пылающий шар в левой руке, после чего открыла перед случайно встреченной подругой калитку. – К какому это ты спасителю шла? Чем он так зацепил тебя, что ты ребенка решила от него зачать?
«Долг жизни» старый обычай. Мужчина, спасший женщину, мог потребовать родить ему ребенка. И наоборот, спасенная женщина могла потребовать от спасителя зачать ей ребенка. Времена после Катастрофы были сложные, страшные, так иногда поступали и мужчины, и женщины. Не обязательно потом они жили вместе, но, по крайней мере, у женщин имелся выбор. Да и мужики были не прочь расплодиться, особых обязательств это на них не накладывало. А учитывая, что недавно Васька в старом городе спас какую-то женщину (ведь он говорил, что спасли Алену Шушкину, я просто мимо ушей пропустила!), мне совершенно не понравилось то, о чем сказала спасенная. Если точнее, я страшно разозлилась.
– Настёнка! – снова сжала меня в объятиях однокашница, совершенно не обращая внимания на мой хмурый вид. – Как же я рада тебя видеть!
– Я тоже. – Не смогла не улыбнуться я, открывая дверь дома и придерживая его перед однокашницей. – А ты знаешь, что Юля Симонова тут же живет? Моя однофамилица, на курс позже нас поступила. Помнишь, нас постоянно сестрами считали?
– Да ты что? – Алена всплеснула обеими руками, уронив при этом один из своих костылей. – Ой, опять упал, зараза! – подняла и плавно притянула его к себе.
Шушкина была обладательницей редчайшего для девушек таланта – она была телекинетиком. Среди парней телекинетиков хватает, пусть в большинстве и не очень сильных, а вот среди девушек это большая, очень большая редкость. Таким даром могут обладать только сильные пироманки. Ну, по силе я и Алена примерно равны, но я еще сильная менталистка, так что мне способности двигать предметы не достались.
– Только она теперь Кедмина, у нее дочь и сын. Кстати, мой сынок на ее дочку запал, и, похоже, дело к свадьбе. – Я усмехнулась, глядя в глаза подруге, и, проведя ее на кухню, усадила за стол. – Садись, сейчас будем пить чай, есть пироги и болтать. И еще раз спрашиваю: от какого спасителя ты хотела потребовать «долг жизни»?
– От Василия Ромашкина, – усмехнулась Шушкина, поудобнее усаживаясь на лавке. Поглядела на нахмурившуюся меня и засмеялась. – Настена, неужто это твой сын?
– Мой. – Хмуро кивнула я. Нет, я понимаю, что этот обычай хоть и древний, но нужный. Но вот так сталкиваться с ним мне не хотелось.
– Тогда чего ты переживаешь? Это мне огорчаться надо. Забыла, нам еще на втором курсе Верка гадала на совместимость? Ну, всем девушкам на курсе!
Опаньки, а ведь точно. Вера, сильнейшая евгеничка, как-то всем нам, девчонкам с нашего курса, сделала карты совместимости. И вышло, что у меня и у Шушкиной потомкам лучше совместных детей не заводить, выйдет нечто крайне агрессивное и злобное, при этом чудовищно сильное. В том числе это касалось и нас самих, нашей возможности иметь детей от сыновей Алены или моих.
– Успокоила, называется! – фыркнула я, ставя на стол большой фарфоровый чайник и стеклянные кружки. Кружки сделаны еще в той Франции, сынок нашел их в одном из старых городов, когда после армии пару раз ходил в свободный поиск по развалинам прошлой цивилизации. – Аленка, а сколько мы не виделись? Лет двадцать пять, наверное?
– Ну да, – кивнула подруга, принимая от меня тарелку со вчерашним сметанником. – Как тогда мы с тобой и Юлькой поехали гульнуть в тот городок после выпуска, так ты и пропала с тем здоровенным лейтехой из егерей. У него еще фамилия такая смешная была. Ой! Настя! Его же звали Слава Ромашкин!!! Ну ты даешь!
– Что я даю? Ну влюбилась, вышла замуж. Потом мотались по гарнизонам, пока здесь не осели, – засмеялась я, регулируя температуру духовки. – Сейчас, погоди, пирог в печь посажу и продолжим.
Какое-то время я возилась, отправляя в горячую духовку хорошо подошедший пирог. После чего уселась напротив подруги и отхлебнула чуть остывший травяной сбор.
