Степанов перевалился на бок и отвел руку, примериваясь… Тьфу, чуть не забыл, нужно ж еще эту подвижную фиговину на рукоятке влево до упора сдвинуть. Или вправо? Нет, точно влево. Передвинув флажок предохранителя, он швырнул связку под правую гусеницу немецкой «тройки» (успел сосчитать количество опорных катков), искренне надеясь, что «замах» вышел достаточно «энергичным» для штатного срабатывания ударного механизма. Связка плюхнулась почти удачно, точнехонько в метре перед траками, но чуть левее, если и накроет гусянкой, то только внутренним краем. К сожалению, излишне резкое движение заметили пехотинцы, и вокруг парня зашлепали, поднимая невысокие султанчики, пули. Блин, ну что за непруха? Ладно, а если так?
Перекатом сменив позицию, рывком выбросил тело в позицию для стрельбы с колена – точнее, с колен, так устойчивее, – и добил магазин двумя сериями по три выстрела. Кувыркнулся снова, успев заметить боковым зрением излишне резко дернувшегося ближайшего фрица – видимо, попал. Нашарил кармашек с запасной обоймой и перезарядился, позорно посеяв в траве пустую. И в этот момент гранаты взорвались. На сей раз рвануло гораздо громче, чем в прошлый; между катков выметнулся фонтан дыма и глины, полетели какие-то ошметки, похоже, куски разодранного бандажа или еще хрен пойми чего. Стрельба со стороны пехотинцев прекратилась, и десантник, рывком преодолев три метра голого пространства, сполз в оставленную взрывом гаубичного снаряда воронку. Ну, что там, подбил – нет? Поглядеть бы, да стремно высовываться. Если фрицы успели заметить, куда он делся, мигом просверлят во лбу третий глаз – с вынесением мозга через затылок. Опять же, каску попортят, казенное имущество.
В этот миг тухло воняющие сгоревшим тротилом стенки мелко задрожали, вниз потекли ручейки иссушенной взрывом глины. Что еще за нах?! Не успел Леха как следует испугаться, как над краем воронки показался заляпанный грязью тупорылый нос немецкого танка. Время, казалось, затормозило бег, и парень успел во всех подробностях разглядеть множество никому не нужных подробностей, тем не менее намертво отпечатавшихся в памяти. Буксировочные проушины, в правой подрагивает в такт движению серьга. Закрепленная поперечной балкой на нижнем скосе лобовой брони запасная гусеница. Погнутый передний брызговик надгусеничной полки с латинской буквой «G» на нем. Отблескивающая отполированным металлом зубцов ведущая «звездочка».
Танк попытался подвернуть, но земля не выдержала, проседая и сползая на дно могучим пластом, мгновенно привалившим ноги. Десантник отпрянул к противоположной стенке воронки, вжимаясь в неровную поверхность спиной и подсознательно желая только одного – оказаться где угодно, только бы подальше отсюда. Бронемашина тяжело покачнулась, обрушивая вниз целый водопад глины, и накренилась, словно собираясь завалиться набок – вот тут уж Алексея проняло всерьез, просто удивительно, что штаны не намочил, – но в последний миг замерла, негромко тарахтя работающим на холостых оборотах мотором. Несколько секунд Леха тупо пялился на остановившийся в полуметре от лица опорный каток – забитый землей, с прилипшей к потрескавшемуся резиновому бандажу раскатанной в бурую массу травой и потеками масла вокруг прикрывающего ступицу колпака, – затем начал смеяться. Сначала беззвучно, просто сотрясаясь всем телом, затем все громче и громче, уже на грани истерики. И так и хихикал, пока перед засыпанными почти по колени ногами не шлепнулась «колотушка», заброшенная в воронку кем-то из немецких пехотинцев…
Дальнейшие события уложились в одно-единственное растянувшееся до бесконечности мгновение. Схватив гранату за рукоятку, Степанов швырнул ее обратно. Затем рванулся, едва не порвав связки, и выдернул ноги из земляного плена, автоматически подумав, что шнурованные ботинки – это все-таки шнурованные ботинки. Будь он в сапогах, пришлось бы дальше босиком рассекать. Глухо бумкнул разрыв, раздались крики боли и гортанные ругательства – видимо, фрицы не смотрели старых советских фильмов о Великой Отечественной и не знали, что наши бойцы частенько успевали вернуть осколочный подарок владельцу. Над головой скрипнули, распахиваясь, створки бокового башенного люка. В проеме показалась голова танкиста в черной пилотке, приплюснутой массивными наушниками. Несколько мгновений немец с десантником ошарашенно глядели друг на друга, одинаково удивленные неожиданной встречей. Первым пришедший в себя фриц попытался нырнуть обратно под защиту брони, однако Леха поднял руку с пистолетом и выстрелил не целясь. Башка гитлеровца дернулась, и он свесился из люка с дыркой посреди лба. Жаль, гранаты нет, самое то было б ее внутрь закинуть.
Укрываясь за нависшими над воронкой катками, Алексей осторожно выглянул из воронки. Похоже, немцам сейчас не до него: двое возятся с раненым, еще один перевязывается самостоятельно, нервно поглядывая куда-то в сторону наших позиций. Интересно, что он там такого интересного увидел? Степанов мысленно хмыкнул: ну, пацаны, тут я не виноват, вы сами напросились. Ибо нефиг терять бдительность с прочей осторожностью. Опершись плечом о каток, парень поднял пистолет и трижды выстрелил. Рывком выметнулся из ямы, едва не ставшей могилой, присел за кормой. Правки не требовалось, все гитлеровцы были мертвы. Кроме раненого, которому, впрочем, и так недолго осталось: осколками гранаты изодрало бедра и пах, видимо, «колотушка» рванула прямо под ногами. Поморщившись, Леха спустил курок еще раз. Все, отмучился.
Интересно, отчего тот фриц, что плечо себе бинтовал, с таким страхом в сторону рубежа обороны глядел? Ответ пришел спустя секунду, когда десантник расслышал разнесшееся над позициями нестройное «Ур-ра!». Осторожно выглянув из-за брони, увидел бегущих с винтовками наперевес красноармейцев, широко разевающих рты в боевом кличе. Вот оно что – кто-то из уцелевших командиров решил поднять остатки батальона в штыковую. Смело, но глупо. Хотя как знать, может, как раз и не глупо: артиллерии у них не осталось, пулеметов тоже, а с одними винтовками да считаными гранатами против танков с пехотной поддержкой особо не навоюешь. Это ему повезло аж целым двум панцерам гусянки порвать, другим может так не сфартить. Нашарив в глубине кармана запасной магазин, Степанов перезарядил «ТТ», не передергивая затворной рамы – недостреленный восьмой патрон так и остался в стволе, – и погладил пальцами рукоятку висящей на поясе пехотной лопатки. Хм, кстати, смешно. Сколько он слышал и читал в своем времени про знаменитую русскую рукопашную, которой фрицы боялись до усрачки и нервного тика, но вот даже в страшном сне не думал, что придется в ней лично поучаствовать! С другой
